– Я заняла бы его в тот же день, как только приехала, если бы вы не препятствовали, ойу, – ответила она холодно.

Она вообще была с ним холодна с тех пор как вернулась. Равалийский выродок умудрился не только похитить ее из-под носа многочисленной охраны, но и за недолгое время, пока был рядом, заморочить девчонке голову. Асхель даже в какой-то мере им восхищался, что не мешало выдумывать самые изощренные пытки, которые он однажды обязательно применит. Момент еще не настал, но великий маг умеет ждать.

Он бы и расположения Эвы дождался, но обстоятельства не позволяли. И он терпеливо пытался воззвать к ее разуму. Увы, пока безрезультатно.

– Мы уже все обсудили, и не раз. Ничто не изменилось и не изменится: ты ничего не сделаешь в одиночку. Трон предназначен Императору, ты лишь символ власти, как сам трон или корона. И сильнейшее оружие, конечно. Мне жаль, что приходится быть столь грубым, но это правда.

Подошел ближе, опустил ладони на хрупкие плечи, обтянутые алым атласом. Чувствуя, как тепло ее кожи понемногу проникает сквозь ткань.

– Ваша правда? – переспросила она, глядя снизу вверх яркими серыми глазами. Даже так у нее получалось высокомерно. Порода. – Вы держите меня взаперти, скрывая ото всех, что я жива. Так откуда мне знать правду?

– Это ради твоей же безопасности.

Замораживающий взгляд в ответ. Улыбнувшись, Асхель скользнул взглядом по ее лицу, спустился к ключицам и краю целомудренно неглубокого декольте, расшитому серебряными нитями. Красный и серебристый, цвета ледяных королев. Кровь и снег, сверкающий на солнце.

Эва никак не проявила недовольства, но он чувствовал – даже намеки на близость ей неприятны. Чуть сжал ее плечи, большим пальцем коснулся обнаженной кожи возле ворота, провел вверх по белоснежной шее. Взял за подбородок и склонился, заглянув в глаза.

– К тому же ты и сама не рвешься на свободу. Раз веришь в свое право – давай, разнеси тут все до последнего камня. Убей меня, разбросай всех, кто осмелится встать на пути, и взойди на трон. Как же ты собралась удержать целую Империю, раз даже этого не можешь?

– Я надеюсь обрести в вашем лице союзника, а не врага, – выдохнула она, отодвигаясь.

Асхель послушно отпустил ее, и Эва немедленно поднялась с места. Отошла к окну, коснулась голубоватого стекла – на вид обычного, но защищенного мощной магией. Кончиком пальца быстро нарисовала на нем какой-то знак, вспыхнувший на миг и сразу погасший.

– Я тебе не враг. Жаль, что никак не хочешь этого понять. Что бы ни случилось, я буду беречь и защищать тебя, ту, которая принадлежит мне по праву. Но согласись, терять время на разрешение наших личных противоречий, когда опасность грозит всей Империи – преступно.

– Противоречий... – эхом произнесла она.

– Эва, – позвал он мягко. Дождался, пока обернется. – Ты ведешь себя вовсе не как императрица. А как капризный, избалованный ребенок, которому запрещают играться ножом, чтобы не изрезал себе пальцы. Прости, но у меня нет сейчас возможности тебя воспитывать.

– Тогда верните отца, у него это получалось гораздо лучше.

Не то чтобы Асхель не ожидал такой просьбы, но надеялся, что она последует еще не скоро. Появление опального Императора все только усложнило бы, а у него нет достаточных ресурсов, чтобы охранять еще и его.

К тому же Якоб Харальдюр мог нежелательным образом повлиять на дочь, которая верила ему безоглядно. Асхель не собирался больше никому позволять влиять на свою Эву.

– Не могу. По той же причине, по которой держу твое возвращение в тайне. Только его не защитит ни сила Сердца Холода, ни те немногие, кто еще верит в ее могущество. Пора бы тебе вернуть людям эту веру, Эва. Нам с тобой, иначе не выйдет.