Отмерев, Йожеф спохватился и бросился на колени в поклоне, звонко стукнувшись лбом об пол. И неслышно выругался сквозь зубы, досадуя, как это по-холуйски получилось.

Он думал, что принцесса уйдет, и тогда он сможет улизнуть. Вряд ли она кому нажалуется, любая на ее месте прикинется, будто ничего не было. Но она не ушла. Наоборот, послышались невесомые шаги, и маленькие ножки с подкрашенными перламутром ноготками остановились прямо у его носа.

– Встань, прошу, – приказала она все так же тихо. – Ну же! Я тебе ничего дурного не сделаю. Только подай воды, чистой, в которую ничего не подмешивали. Я же могу доверять тебе?

«Дура, святой боже, какая же она все-таки дура! – пронеслось у Йожефа в голове. – Даже дети малые знают, что нельзя доверять первому встречному оборванцу. И это их будущая Императрица!»

Императрица... А ведь сейчас эта сладкая дуреха войдет в храм, а выйдет из него живой символ власти и грозное оружие метрополии. Неизвестно, правда ли у нее есть какая-то особая магия или это лишь суеверия, но дух морадийцев ее коронация укрепит как ничто иное. Люди сплотятся, бунты утихнут, и мятежной Равалийской провинции союзников станет не найти.

Но если все правда, и если начнется война, эта девчонка придет убивать его народ.

А если она не взойдет на трон?

Отчаянная затея возникла мгновенно, яркой вспышкой в голове. Они одни. В рукаве спрятана хрупкая склянка с крохотным шприцем внутри. Беззащитные ножки доверчиво маячат перед лицом. Песок в часах высыпался едва ли на четверть.

Думать было некогда, и он решился. Раздавил в потайном кармане стекляшку и всадил иголку в голую стопу аккурат между жилками. Зелье, которое он ввел, было не ядом конечно же, а чем-то вроде усиленного заклинаниями снотворного: жертва отключалась почти мгновенно и не приходила в сознание несколько часов, хоть как ее тормоши.

Принцесса ахнула, отдернула ногу, попятилась, пошатнулась, слепо ища в воздухе опору. Йожеф вскочил, чтобы подхватить ее. На секунду замешкался, не смея коснуться обнаженного девичьего стана, но она осела и сама едва ли не свалилась на него.

– За что? – вяло шевеля губами, произнесла она.

– Прости, я должен... – начал было Йожеф, но глаза ее закрылись, и принцесса обмякла, повиснув в его руках.

Дальнейшее смутно отложилось в памяти, слишком быстро и невероятно удачно все получилось. Времени думать не оставалось, и он действовал, ведомый инстинктами. Или тот самый бес, что нашептал идею, за руку водил.

Только одно он запомнил надолго: неожиданную бесчувственную тяжесть, запах благовоний от одежд и молочный, сладостный – ее собственный запах. Ощущение тепла, гладкой кожи и мягких шелковых волос. Никогда ему не доводилось чего-то настолько приятного касаться, не верилось, что человеческое тело бывает таким нежным...

А потом нашлись нарядная парчовая риза и здоровенный мешок, из которого накануне выгрузили новенькую церковную утварь, а убрать забыли. Завернутая в парчу принцесса с легкостью в него поместилась.

Выскользнуть за дверь, осторожно взвалив драгоценную ношу на плечи. Добежать до своей комнатушки, наскоро одеться и прихватить кой-какие вещички, благо, жили слуги неподалеку, по пути, а тревожный узелок у него всегда загодя собран.

И быстрее прочь, по бесконечным переходам и выходам, где туда-сюда сновали слуги. Никто не обратил на него внимания, лишь однажды знакомый по бывшему месту, здоровенный бугай, предложил помочь дотащить мешок. Получив отказ, настаивать не стал, заторопился по своим делам.

– Срочно груз для городского храма, личное поручение Верховного жреца!