– Экзамены твоя идиотка, тем не менее, как-то сдала. Кстати, с таким результатом прошла бы на любой из конкурсных факультетов.

– Возможно, за нее сдавала сестра. Они близнецы. В любом случае, достаточно, если она будет просто числиться в списках факультета, чтобы люди не вмешивались. Зато представь, какой материал для изучения – настоящий дикий дракон...

– Ладно. Сегодня она в любом случае прилетит – кстати, дирижабль уже должен скоро причалить. Пусть себе поприсутствует. А завтра вместе со всем курсом она попытается призвать дракона. И я больше чем уверен, на этом ее пребывание здесь закончится. Но ты, по крайней мере, отстанешь от меня со своими безумными идеями.

Шум за окном заставил Айсена обернуться.

– Что там происходит? Хм… похоже, кто-то из твоих старшекурсников развлекается. Паршиво у тебя обстоят дела с дисциплиной.

– Что? – Кирен, поднявшись с места, подошел к окну и выругался.

*

Чертов дирижабль! Почему он не мог прилететь попозже! Почему они не проверили расписание прибытия! Почему она вообще не подумала раньше об этой проблеме!

– Котенька, зайчик, маленький, хороший, сладкий, перестань, немедленно отлетай от него подальше, слышишь, сейчас же, свинюка ты крылатая, сволочь хвостатая, котик мой любимый, чтоб тебя, – причитала Ида непрерывным речитативом, изо всех сил натягивая поводья и сжимая коленки, будто пытаясь ими развернуть дракона. Куда там! Он и так-то слушался поводьев через раз – только когда ему самому этого хотелось и ничто его не отвлекало. А уж заставить его что-то делать силой – и вовсе бессмысленно и пытаться, слишком очевидно неравны эти самые силы.

Котангенсу понравился дирижабль. Очень понравился! Такая огромная длинная штука, важно и неторопливо плывущая в небе! Надо же ее со всех сторон изучить и обнюхать! А она живая? А она кусается? А она будет играть?

Раньше ему доводилось видеть дирижабли только издалека – и мать никогда к ним не подпускала! Но теперь – теперь-то наконец можно! Хозяйка сама велела сюда лететь!

Дракотик уже нарезал несколько кругов вокруг этого похожего на кита небесного чудища. Особенно его заинтересовали окна – за ними же двигались люди! Котангенс подлетал едва ли не вплотную к широким окнам пассажирской гондолы, за которыми толпились, бегали и показывали на него руками. Даже разок попробовал потрогать окно лапой – но в полете сделать это оказалось не так-то просто. Коготь проскреб по стеклу, а дракошка кувыркнулся в воздухе, что обе его пассажирки восторженно (во всяком случае, ему так показалось) прокомментировали истошным визгом. Впрочем, быстро выровнявшись, он не стал отставать от такой интересной штуки и попробовал позаглядывать в другие окна. Из капитанской рубки и моторных гондол ему махали руками и подпрыгивали. Ну вот, они тоже радуются и хотят играть! Вот какие приветливые люди!

Ида в этот момент думала о том, что язык жестов совершенно интернационален, когда на нем матерятся. Растолковать жесты членов экипажа по-другому было сложно. И еще о том, что сестренка сорвет голос, если продолжит в том же духе.

А вот о чем она старалась не думать, это каким газом наполнены баллоны под обшивкой этого “цеппелина”. Хотя вряд ли здесь они могут называться этим именем, но на вид очень уж похожи.

...Хочется верить, что все же не водородом. Впрочем, если и гелием – многое ли это изменит, если Котька от избытка чувств ненароком пыхнет огнем прямо в него? Когда-то ей довелось видеть жуткие кадры документальной съемки с пылающим “Гинденбургом”*, хотя она сейчас никак не могла вспомнить, из-за чего же там все случилось. Зато врезалось в память почему-то, что единственная на всем дирижабле зажигалка хранилась в специальной комнате для курящих пассажиров. Сейчас она, Ида, летела на огромной неуправляемой зажигалке вокруг почти точно такого же… нет, куда меньшего, но, опять же, многое ли это меняет? Вокруг целого дирижабля, внутри которого были люди. Детишки-студенты. И их жизни зависели от прихоти разыгравшегося кота в теле малолетнего драконыша. И экипаж никак не может что-то изменить – дирижабль слишком нетороплив и неповоротлив по сравнению с драконом.