Кей Ферро сделал все, чтобы ему повезло. И тиссе Тория всегда говорила об ученике с неизменной и заслуженной гордостью. Девочки тоже ему симпатизировали: Ида – потому что он учился так же фанатично, как и она сама, а Ада – потому что он наконец научил ее ругаться по-виссарийски. Не нарочно, конечно, просто не сдержался пару раз, когда в него, как и в любого из домочадцев в ее присутствии, неожиданно прилетали совершенно нелетучие от природы предметы.

Мечтой Кея была Облачная академия – он хотел стать авиаконструктором. И если для сестер Виленто, магичек из одного из древнейших родов, самое престижное учебное заведение двух стран было наиболее реальным и вероятным будущим, то для мальчишки-сироты без дара из бедного квартала – практически недостижимой грезой. Слишком высокий конкурс, слишком жесткая конкуренция, слишком мало шансов. Чтобы обойти родовитых ритхов и благородных тиссов, он должен был быть на голову выше любого из них по своим знаниям и талантам. Почти никто не верил, что такое вообще возможно.

И когда пришли результаты его вступительных испытаний из академии, тиссе Тория прыгала и визжала от радости, как девчонка, обнимая и тормоша парнишку, который замер столбом, не помня себя и не зная, как реагировать на долгожданную новость.

Вечером хозяйка дома распорядилась накрыть торжественный семейный ужин в честь Кея.

– За юного тэра Кея! – торжественно провозгласил дядюшка Джемайя, поднимая свой бокал, на дне которого плескалось что-то прозрачное и темно-коричневое. Ида сильно подозревала, что там что-то покрепче вина, которое пила Тория. Тот же напиток плескался в бокалах тисса Тристобаля и надувшегося от гордости мальчишки Кея. Самим девочкам налили сока – рано им еще. Может быть, через год, когда им будет 17, и придет время им самим поступать в академию… Хотя не факт. Кей старше них на два года, а учиться будет на курс старше.

– Теперь я спокоен – за девочками в академии будет кому присмотреть, – улыбнулся, в свою очередь, тисс Тристобаль. Кей на этих словах почему-то смутился, искоса взглянув на Иду, а вот дядя Джемайя, присмотревшись к нему, весело хмыкнул и понимающе хлопнул парня по плечу.

Ида, напротив, недоуменно нахмурилась.

Объяснение нашлось чуть позже – когда Кей догнал ее в коридоре по дороге в башню.

– Тиссе Ида! Постойте! Я… можно поговорить с вами?

Пожав плечами, она взглядом попросила Аду идти дальше без нее. Впрочем, ни на секунду не сомневаясь, что любопытная сестренка не уйдет дальше ближайшей портьеры.

– Я слушаю, – что бы могло Кею от нее понадобиться? За два года они никогда не общались наедине. Здоровались, кивали друг другу, виделись ежедневно, но у каждого всегда были свои неотложные дела и заботы, свои мечты и планы. Тут уж не до пустой болтовни. Тем более что “для поболтать” у Иды всегда была рядом сестра, с которой ей грозил скорее переизбыток, чем недостаток общения.

– Я… – мальчишка вдруг запнулся и опустил голову. – Я хотел сказать… вы только не подумайте! Я ведь теперь стану тэром, и я… а вы… У меня намерения самые честные, вы не думайте, и тиссе Тория не станет возражать! Я вами всегда восхищался, я...

Ой-ой… Понимание, что он пытается сказать, оказалось болезненным и неприятным.

Может, девчонке, которой на самом деле 16, признания от парня бы польстили, даже если сам он ей безразличен. Но Зинаиде Летовой меньше всего хотелось бы причинять боль хорошему мальчику, с которым у нее никак не может быть ничего общего. И лестно ей тоже не было.

И когда он вообще мог успеть? Ведь и впрямь почти не общались! Или это у него вроде влюбленности в недосягаемый образ прекрасной дамы, с которой и разговаривать необязательно? Ну да, у мальчишек в его годы случается. Полюбовался однажды на укрощение дракона – и пожалуйста, готов светлый идеал, который издалека обожать даже удобнее, потому что всему, что он там себе напридумывал, ничуть не мешает реальность.