Однажды Михаил признался Марии, что хочет бросить всё и выйти из литературного бизнеса. Но девушка с жаром стала убеждать его не делать этого, говоря о его таланте, который ни в коем случае нельзя зарывать в землю.

В конце концов, она уговорила Михаила не бросать начатое. Тогда через Интернет он стал искать себе нового литагента. Вскоре созвонился с одной женщиной; они встретились, – она была в летах и напомнила Михаилу Маргариту Николаевну. Эта женщина согласилась (за умеренную плату) взять на себя все окололитературные вопросы.

Время затянуло душевные раны, и Михаил начал строить планы, которыми делился с Марией. После очередного свидания он, после почти двухмесячного знакомства, наконец пригласил ее к себе, и они провели ночь вместе.

Это была ночь страстной любви…

В пылу охватившей страсти Михаил мало-помалу забывал о том, что произошло, как о кошмарном сне. Про дело об убийстве Маргариты Николаевны он даже перестал спрашивать у Павла.

Старые друзья время от времени созванивались, и вечера в пятницу, если у Павла не бывало срочных дел или дежурства, проводили вместе. За кружкой пива в баре в компании друга Павел отдыхал и от семьи, – у него были жена и маленький ребенок, – и от работы, которая год от года всё больше тяготила его, в чем он уже не раз признавался Михаилу.

Для Михаила же эти посиделки были прекрасной возможностью что-то изменить в своей жизни: так, он порвал со своими университетскими приятелями, с которыми прежде выпивал и веселился в ночных клубах до самого утра. Теперь всё свое свободное время он делил между возлюбленной и другом.

«Началась новая жизнь!» – ликовал от радости Михаил, который чувствовал, что впервые за долгое время полностью доволен собой. Разгульная жизнь, алкоголь, беспорядочные половые связи, – всё это он сбросил с себя как тяжкое бремя, оставил в прошлом: было и быльем поросло.

***

Вдохновение давно уже не посещало Михаила.

Под «вдохновением» он понимал видения – те, что часто бывали у него по утрам после очередной попойки с друзьями. Но с тех пор, как он изменил свой образ жизни и отказался от веселья ночами напролет, видения больше к нему не приходили.

Он пытался сочинять без вдохновения, но то, что рисовало его воображение, было бледной тенью того, что он писал до сих пор. Теперь он просто выдумывал новые миры, персонажей и ситуации…

В общем, всё, что Михаил печатал на компьютере, не нравилось ему самому. Он чувствовал исходящую от написанного фальшь: очередной нарисованный им мир не отличался яркостью красок, персонажи получались какими-то плоскими, гротескными, карикатурными, а сюжет совсем не клеился.

Что делать? – ломал голову Михаил, не находя ответа на этот извечный вопрос русской литературы.

Он вставал из-за письменного стола и ходил взад-вперед по своему рабочему кабинету. Выглядывал в окно, словно на улице большого города, по которой то и дело сновали люди и машины, искал ответа. Но всё было без толку.

Наконец его взгляд остановился на шкафе с прозрачным баром, где были бутылки дорогого коньяка. И словно отчаявшийся спортсмен, что думает о допинге как последнем средстве, способном помочь ему добиться желанной цели, так теперь писатель Михаил Елизаров помыслил о выпивке. Он вспомнил, что алкоголь не пьянит его, что у него не бывает похмелья, что после ночных возлияний, просыпаясь поутру, раньше, в былые дни, его посещало то самое вдохновение…

Михаил недолго колебался. И когда уже он сделал шаг в сторону шкафа с баром, вдруг зазвонил его мобильный телефон.