– Кажется, – пожимаю плечами.

Не говорить же, что так устала ворочаться в до жути неудобной сегодня кровати и бороться с тысячами мыслей, без спроса лезущих в голову, что в четыре утра уже была на ногах.

Зато сварила любимый кофе, закуталась в незаменимый пушистый плед и, забравшись с ногами на подоконник, на котором никогда не росли в горшочках цветы, не торопясь попивала согревающий напиток и бездумно смотрела в окно, встречая рассвет. Отдыхая и ни о чем не думая. В темноте и тишине, созвучной той, что царит у меня в душе уже вторые сутки.

– Не надо было вчера тебя слушать и оставлять одну, – уверенно заявляет Алекс, проходя на кухню и начиная греметь посудой, словно у себя дома.

Я же выказываю удивление лишь приподнятыми бровями. Ругаться сегодня нет никакого желания.

Через час предстоит ехать в ритуальный зал, который Алекс арендовал, чтобы все желающие смогли прийти и попрощаться с Лизой. Поэтому тратить сейчас последние силы на скандал, который все равно ничем не поможет, считаю полной глупостью.

Пожимаю плечами и иду к самостоятельному гостю, поражающему меня своей наглостью и самоуверенностью. Нет, понятно, что перед фамилией Гроссо открываются многие двери в нашей стране, хотя не только в нашей, не суть. Но это не значит, что и я начну прыгать, бегать и выполнять другие команды по щелчку его пальцев.

– Что ты хочешь? – уточняю, сложив руки на груди и прислонившись к дверному косяку для опоры.

– Приготовить горячего сладкого чая.

– В гостинице фиговый сервис? – хмыкаю удивленно. – Сэкономил на чаевых, и обидчивая горничная перестала угождать?

– Горничная только что из своего платья не выпрыгивала, желая понравиться, – отбривает с ухмылкой, обернувшись.

С трудом заставляю выдержать жаркий взгляд и не отступить, потому что в какой-то момент кажется, что меня сейчас вместе с чаем используют за завтраком.

Господи! Что за бред в голову лезет? И когда успела стать такой похабщицей?

– А чай я тебе сделаю. Горячий и очень сладкий, – говорит с нажимом, заметив что хмурюсь. – И внимательно прослежу, чтобы ты не мухлевала. Силы, Соня, тебе сегодня очень пригодятся.

***

Ритуальный зал оказывается полон наполовину, хотя я позвонила вчера вечером только двум подругам сестры по танцам и Макару. Дальше, так понимаю, новость разрослась, как снежный ком.

Всё же Лиза была очень общительной девушкой в отличие от меня. Она не любила сидеть на одном месте и заниматься чем-то спокойным и монотонным. Постоянно в движении, в общении, новых знакомствах, танцах.

– Соня, прими мои соболезнования, – Мелех подходит одним из первых, останавливается рядом и перехватывает мою правую ладонь.

В левой постоянно комкаю носовой платок. Сегодня не плачу, но для подстраховки он мне не помешает. Да и рука занята.

– Спасибо, – киваю и делаю полшага назад, разрывая контакт.

Не люблю, когда меня трогают посторонние. Даже если этого можно ожидать, и человек мне известен.

– Что с больницей? Нужна помощь? Позволь мне оплатить все расходы. Мы же не чужие люди.

Макар говорит медленно, как привык. Чтобы каждая его фраза, каждое слово не были упущены.

– Нет, не нужно, – в отличие от самого Мелеха, я не считаю нас с ним родственниками и принимать помощь не спешу.

Вообще надеюсь, что эта встреча будет последней. У нас больше не осталось ничего общего и никого. А всё, что было в далеком прошлом, пусть там и остается.

– Соня, – попытка продавить смазывается, когда я смотрю в сторону сестры, лежащей в красивом гробу, обтянутом ярко-алым бархатом.

Кажется, что Лиза просто спит. Но вот-вот проснется. И всё у нас будет хорошо, нас снова будет двое против жестокого мира.