– Твои вопросы, Соня, я всегда буду решать сам, – выдает загадочную фразу брат Макса, а потом подставляет локоть. – Давай, малышка, осталось самое сложно. Время ехать на кладбище.

– Но… я…

Дыхание вновь перехватывает спазмом, а в сердце начинает колоть.

Слишком быстро.

Я не успела.

– Поверь, я знаю, каково тебе сейчас. Нам всегда будет мало времени с теми, кого мы любим, но наступает момент, когда их нужно отпустить и двигаться дальше, – прижав к себе, шепчет на ухо и поглаживает спину Гроссо. – Соберись, милая, и пойдем.

***

– Алекс, спасибо за помощь, – оборачиваюсь возле двери, когда Гроссо провожает меня до квартиры.

Этот сумасшедший день наконец-то подходит к завершению, и дома я планирую расслабиться и отпустить себя.

– Ты в курсе, что пить одной – не лучшая идея?

Темная бровь приподнимается вверх, как и уголок губ. Карие глаза с легким прищуром, кажется, заглядывают в самую душу.

Гроссо стоит, прислонившись спиной к стене, руки в карманах брюк. Пиджак расстегнут. Черная рубашка выглядит все такой же идеально свежей и выглаженной, какой была с утра.

– Не переживай. Пьяную меня шалить не тянет, гулять и искать приключения на пятую точку не пойду, – хмыкаю и тянусь к пакету, стоящему рядом с мужчиной.

Чуть раньше я попросила высадить меня не у дома, а рядом с магазином. Зачем – скрывать не стала. Сразу объяснив, что хочу купить вина. Да, я не из тех, у кого в квартире есть бар, где припрятано для особого случая несколько бутылочек с алкоголем на выбор.

Никогда не увлекалась спиртным, как и Лиза. Нам по горло хватило наблюдать в детстве за еженедельными пьянками матери и ее сожителя, а также их потасовками и разборками, заканчивающимися либо битьем посуды, либо вызовом полиции.

Но сегодня такой день, когда все ограничения летят к черту. И я решила купить чего-нибудь ядреного.

У магазина машина действительно остановилась. Правда, из неё меня не выпустили. Алекс отправил на закупку одного из своих парней, которые весь день следовали безмолвными тенями вслед за Гроссо, внимательно изучая всех и каждого, подходящего ближе, чем на пять шагов. И только сейчас оставили нас одних в подъезде по приказу шефа.

– Думаю, тут слишком много для тебя одной, – наклонившись и отогнув край бумажного пакета, выдает Алекс. – Ого, да и напиток тут явно не для девочки.

– Ты о чем? – хмурю брови. – Разве алкоголь разделяется по половому признаку?

– Конечно, – фыркает в ответ со значением.

Тоже мне… знаток нарисовался.

– Глупость.

Не спешу соглашаться, но интерес немного пробивает апатию и легким перышком щекочет в груди. Стоящий рядом со мной мужчина – явно не тот, на которого можно просто смотреть и не реагировать.

Он слишком яркий, слишком заметный, слишком культурный, слишком надежный, слишком располагающий…

Тот, кому хочется довериться, в чье плечо тянет уткнуться носом, вдыхая непередаваемый запах черной смородины и бергамота, просто обнять и ни о чем не думать.

– Я могу рассказать тебе на эту тему много интересного, хотя, конечно же, деление на мужское и женское – чистая игра вкусов. Потому как кто-то предпочитает сладость, а кто-то крепость. Согласна?

– Не знаю. Я не любитель. И, кажется, последний раз пила вино, когда Лиза с Максом на Новый год приходили в гости.

От воспоминаний вновь перехватывает горло. Делаю судорожный вдох, отводя взгляд, и сама меняю тему.

– А ты увлекаешься алкоголем?

Ответ на удивление меня очень волнует. Я презираю алкозависимых людей, считаю это не просто болезнью, а слабостью и желанием потрафлять собственным капризам. Уверена, если человек захочет бросить, он бросит. Вот наша мама не хотела, ее и так все устраивало в жизни. Дети не стояли во главе семейных ценностей, поэтому и наши слезы, и уговоры завязать и не брать дрянь в рот проходили мимо ее ушей.