Андрей начал клеить меня ещё в прошлом году, когда заканчивал гимназию, но встречаться мы начали только весной, перед самым его выпуском. Он сам признался, что тянул до последнего, боясь получить отказ. Пока не набрался смелости и не предложил проводить до дома. Летом мы виделись почти каждый день. А теперь, оказавшись за тысячи километров от Москвы на атлантическом побережье, я вдруг понимаю, что совершенно не скучаю по этому чудовищно предсказуемому парню. Мое сердце никогда не билось быстрее рядом с Андреем, и я не хотела заниматься с ним всеми теми вещами, о которых мои подруги так часто шептались. Мама как-то назвала меня бесчувственной. Возможно, так и есть. Но, какой бы толстокожей я не была, она добилась своего, притащив сюда меня, на минуточку, совершеннолетнего человека.

Когда за окном совсем темнеет, я открываю дверь и прислушиваюсь. Тишина. Здесь, на втором этаже, около восьми комнат. Спальня мамы и Димы находится в самом конце. И мне любопытно, где проводят ночь сыновья Димы, потому что ванная в моей комнате является смежной. В нее можно попасть из соседней спальни, что, в общем-то, ерундовая вещь, если ты живешь с людьми, которых хорошо и давно знаешь.

Учитывая шестичасовую разницу во времени, мне давно пора спать. Но мой организм словно сошел с ума.

Я очень голодна, ведь за ужином почти ничего не съела. Конечно, Дима сказал, что мне не следует стесняться, что отныне это и мой дом тоже, но я почему-то крадусь по лестнице и также тихо направляюсь в кухню. Поигравшись с пультом, оставляю включёнными подсветку под навесными шкафчиками и пару точечных светильников над кухонным островком. После чего осматриваюсь, любуясь дымчатым оттенком стен, гладкими свинцовыми поверхностями столешниц и темно-серыми фасадами шкафчиков. Черный матовый двухдверный холодильник с генератором льда и подсветкой наводит на мысль, что я нахожусь в замке современного Графа Дракулы. Здесь мрачно, но красиво.

Открыв холодильник, я с наслаждением ощущаю, как меня обдувает холодным воздухом. Стекло очков покрывается лёгкой дымкой.

Еды в доме навалом. Сыры, канадский бекон, яйца, какие-то баночки с рыбой и центнер всевозможных полуфабрикатов…

Бог ты мой, неужели они все это съедают?

Конечно, да. Ведь под этой крышей живут трое мужчин.

С тех пор, как папа ушел от нас, в нашем холодильнике прочно обосновалась обезжиренная пища, фрукты, овощи, а свинина – вообще, стала ругательством. Мама постоянно худела и устраивала себе разгрузочные дни. Поэтому у меня просто глаза разбегаются от такого изобилия.

Прижимая к груди тарелку с сыром и персиком, я хватаю бекон, затем достаю с другой полки ополовиненную канистру с апельсиновым соком. После чего открываю несколько навесных шкафчиков. Мне нужен стакан, но полка располагается слишком высоко.

Я встаю на цыпочки и тянусь – бесполезно. Это просто издевательство над моим ростом и чувством собственного достоинства. Придется вставать на стул.

— Лестницу принести?

Я слышу голос и оборачиваюсь. В пороге кухни стоит Тамбов.

После нашего знакомства я окрестила его именно так. Потому что «Никита» для этого выпендрежника звучит чересчур любезно.

Парень, видимо, только вышел из душа. Сейчас его мокрые волосы кажутся ещё темнее, а из одежды на Тамбове только серые спортивные штаны с болтающимися концами шнурка, над поясом которых виднеется резинка белья с логотипом Calvin Klein.

Ну я же сказала, что он выпендрежник?

По крайней мере, ясно одно: у нас с ним раздельные ванные.

Потеснив меня у стола, он без проблем достаёт стакан.