Моему хладнокровию приходит конец.

— Отпусти! Какого хрена ты творишь?! — шиплю, изо всех сил пытаясь вырваться.

Парень только крепче сжимает меня, сдавливая в кольце своих рук. Я отворачиваюсь, отказываясь смотреть на него.

— Пытаюсь донести до тебя мысль, что пойду на все, лишь бы ты пожалела, что припёрлась сюда вместе со своей мамашей, — зловеще произносит Тамбов в миллиметре от моего виска. — Обещаю, это будет самое худшее время в твоей жизни.

Откинувшись назад, я вздергиваю подбородок.

— Ну ты и придурок! — обзываю его. — Может, уберешь от меня свои руки?

Выполнив мою просьбу, Тамбов располагает ладони по бокам от меня и, чуть сгорбив спину, переносит вес тела на руки.

Мы больше не касаемся друг друга, но теперь его лицо находится так близко, что я могу различить еле заметные веснушки на его коже. Их совсем немного.

— Тебе здесь не рады, — кривая недобрая усмешка это подтверждает.

— Продолжай. Я всегда зеваю, когда мне интересно, — приняв независимый вид, я прикрываю рот ладонью, а потом действительно зеваю.

Пусть не думает, что его выходка и угрозы задели меня.

— Сладких снов, малявка, — цедит Тамбов, выпрямляясь. — И, на всякий случай, запирай свою дверь на ночь.

Ну что за сволочь.

Я нащупываю свой стакан с недопитым соком и, схватив его, выплескиваю напиток прямо на голый торс этого дикаря.

Резко вздохнув, парень судорожно выдыхает.

— Тебе стоит немного остыть, — прочистив горло, слежу за тем, как по его груди стекает жидкость. На мои ноги падает несколько ледяных капель. — Не благодари.

На лице Тамбова в этот момент отображается весь спектр эмоций от оцепенения до ярости. Я уже не знаю, чего ожидать от этого психа, инстинктивно вжимая голову в плечи. Но он не торопится схватить канистру и опрокинуть на меня ее содержимое, а зачем-то поднимает руку и проводит пальцем вверх по своему животу и груди.

— О, ты за это поплатишься, — глубоким низким голосом угрожает Тамбов. И, не сводя с меня глаз, облизывает свой перепачканный палец.

3. 3. Никита

Завтрак я устраиваю прямо у раскрытого холодильника. На пол летят крошки, которые я расшаркиваю ботинком. И это после приглашения мачехи присоединиться к ним за завтраком. Лена выглядит шокированной, Женя смотрит с отвращением, отец, естественно, недоволен. Мне вчерашнего ужина хватило. Но я и так делаю, что могу. А завтраки, приготовленные Леной – это выше моих сил.

Неужели он не понимает?

Скорее бы вернулся брат. Тогда отец точно отстанет от меня.

На ходу доедая сэндвич, я спускаюсь в подвал, чтобы отыскать мотошлем Макса.

Вот потеха!

Моя сводная сестра точно обалдеет. Уже представляю лицо этой заразы, когда она узнает, на чем мы поедем. Хоть бы она надела чертову юбку.

Вчера я обещал отцу, что отвезу Женю на учёбу, но он не уточнил, что это должна быть тачка. Надеюсь, ей не понравится. Если, конечно, Жене хватит смелости поехать со мной после нашей вчерашней стычки. Я сто процентов выглядел убедительно.

Никогда не забуду, как Женя потрясенно таращила глаза и хмурила брови, пока я зажимал ее на кухне и нес всю эту маниакальную фигню. Женя точно решила, что я псих. Тем лучше. Не хочу, чтобы она чувствовала себя в безопасности.

Мелкая заноза. Наверное, как и ее мать, дни считала до того, как приедет сюда, займет одну из комнат, в которой отец обновил ремонт специально для нее, и влезет в нашу жизнь. Раз я ничего не могу поделать с тем, что наш отец привел в дом эту женщину, то хотя бы испорчу жизнь ее гребаной дочери.

Потому что им обеим здесь не место.

Потому что мне нужно деть куда-то свою чертову злость.