Мы же должны быть заодно! — Она и тебя уже окрутила, да? Ведёшь себя, как щенок на поводке!

Брат трясет головой.

— Ты чокнулся, Ник, серьезно. Женя – всего лишь беззащитная девчонка. И ей не помешают друзья. Да что с тобой?! — орёт он.

— Это с тобой что?! — возражаю в ответ. — Ты забыл про маму? Этот дом… — направляюсь к его кровати, — это все принадлежало ей, она даже твое чертово покрывало выбирала! — схватив за край, сдираю его и швыряю в угол кровати. — Прошел лишь год! Год, мать твою! — оглядываюсь на Макса. — А теперь здесь хозяйничает левая тетка! И тебе плевать! Ты улыбаешься и пытаешься подружиться с... этой!.. Зачем?! — морщусь, как от зубной боли.

— Да потому что это же естественно! Да, отец женился, это его выбор! И я его уважаю! И не смей говорить, что мне плевать! Если я не веду себя, как истеричка, это не значит, что мне не больно, понял? Но дальше-то что? Ты маму не вернёшь! И ей уже не нужен этот дом и все барахло в нем, ей ничего не нужно! Ее нет! И никто в этом не виноват!

Брат тяжело дышит, его лицо исказила гримаса боли.

Конечно он не мог забыть. Мне в душу закрадывается чувство вины и стыд, а сердце сжимается.

Что я за гребаный эгоист?

Я сажусь на кровать. В голове такая каша. Смерть мамы, наш последний разговор, мое открытие, их приезд… Я же никогда таким не был.

Или был? Кем я был? Кто я теперь?

Все кругом лгали нам.

— Мне хреново, Макс, — упираясь локтями в колени, обхватываю голову.

Макс подходит и садится рядом, плечом к плечу.

— Мне тоже, — признаётся брат.

Он единственный, кто понимает, что я чувствую. И сейчас точно не время вываливать на него все остальное дерьмо. Сначала я должен сам во всем разобраться и понять, что делать дальше. Жизнь брата только стала налаживаться после смерти мамы: университет, место в одной из лучших команд Главной юниорской хоккейной лиги Квебека. Я не могу тянуть его на дно за собой.

Мы недолго молчим, но нас обоих не тяготит возникшая тишина. Ближе Макса теперь у меня никого нет.

— Как ты с этим справляешься? — спрашиваю его спустя минуту или больше.

— Забиваю себе голову всякой чепухой, — отвечает он, понимая, что я имел в виду нашу жизнь в последний год. — Развлекаюсь. Играю в хоккей. Живу. — Он пожимает плечами. — Горе – это не повод отрываться на других. Иди и извинись. Будь жива мама, она сказала бы то же самое, — толкает меня локтем в плечо и встаёт.

— Да… конечно… ага… — Я ерничаю, потому что понимаю, что он прав. Мама бы разочаровалась во мне, увидев, кем я стал. — Ты куда? — наблюдаю, как Макс хватает куртку.

— Хочу проветриться.

Ну что я за мудак? Достал собственного брата.

— Там дождь льет, — киваю в сторону окна, по которому хлещет вода.

— Да и пофигу. Где мои ключи? Ты заправил тачку? — спрашивает он.

Я подхожу к стеллажу, беру ключи от «Бронко» и швыряю ими в брата.

Когда он уходит, в нерешительности смотрю на дверь ванной.

Что она делает? Уже спит?

Или строит планы, как поскорее от нас избавиться?

Что ей известно?

Макс явно не в себе, если решил, что я пойду извиняться. На какую-то долю секунды, какое-то мгновение такая жалкая мысль возникла в моей голове, но я поймал и раздавил ее, как букашку.

Брат уехал. Отец с мачехой в постели.

Почему бы мне не навестить Дороти на ночь глядя?

Пусть она снова начнет вести себя, как заноза, и будет пытаться уколоть меня в ответ. Пусть называет идиотом, а я снова буду изводить ее. Ведь тогда мне станет проще ее ненавидеть. Потому что то, что я увидел в этой девчонке, мне понравилось. А так не должно быть.

Они все у нас отнимут. За этим они здесь.