— Мне все и так про нее ясно, — мрачно заявляю. — Строит из себя тупую невинную овцу, но я ей не верю.

Макс буравит меня долгим взглядом.

— Знаешь, что? Вот тебе мой совет, мужик. Найди себе кого-нибудь на ночь, тебе надо разрядиться, — язвит брат. — Лично я так и сделаю.

Он идет к шкафу, открывает один из ящиков и сдергивает с себя полотенце. Сияя белой задницей, надевает боксеры.

Я усмехаюсь.

— А как же Луиза?

Макс поворачивается. Нахмурив тёмные брови, подходит к кровати, где на полу стоит его спортивная сумка на колесиках, и резкими движениями начинает вытаскивать из нее свои шмотки.

Оу.

Я затронул его любимую тему.

— А что Луиза? — ощетинивается он. — Я хочу развлечься. А с этим она мне вряд ли поможет. Я же в гребаной френдзоне, ты забыл? — бросает с раздражением. На пол летят его скомканные спортивные штаны.

— Да как ты можешь так говорить о ней?!

— Ну ты же можешь думать всякую чушь про нас с Женей, — парирует он. Достав серую футболку, натягивает ее, предварительно понюхав.

Я не сразу соображаю, что ответить. Но мысль о том, что он сравнивает эту коротышку с девчонкой, которую знает столько лет, выводит меня из себя.

— Это другое. Она нам никто, — цежу сквозь зубы.

Макс вздыхает так тяжело и протяжно, будто я уже отымел его мозги вплоть до самой последней извилины.

— Нравится это тебе или нет, теперь она – часть нашей семьи. И так будет всегда, — напоминает брат, надевая штаны.

И меня бесит его спокойствие и тупое смирение.

— Тебя, похоже, все устраивает, да? — докапываюсь до него.

— Да! Мне она понравилась. А я понравился ей, — сверкает улыбкой.

Кажется, им было весело вдвоем. Наверное, она тоже ему улыбалась. Как на той фотке.

— И поэтому вы торчали тут в одних полотенцах? — ехидно спрашиваю.

Не понимаю, в чем причина, но меня по-прежнему колбасит при мысли, что между ними могло что-то быть. Но брат бы не стал врать, да и эта мелочь выглядела слишком жалко, когда уходила.

— Да, а что такого? Нас это не парило, пока ты не заявился. Видел бы ты свою рожу! — усмехается Макс.

Он садится на кровать, вытягивает ногу и подпинывает ближе свои кроссовки.

Моя злость явно его забавляет. И это мой родной брат!

— Отвали!

Разобравшись со шнурками, он поднимается и смотрит мне прямо в глаза.

— Ты обидел ее, — ещё и пальцем тычет. — И, если ты мужик, а не кусок дерьма, иди и извинись, — указывает на дверь своей ванной, через которую можно попасть в соседнюю комнату.

— Извиниться? Перед этой?! — хриплю, от бешенства раздувая ноздри.

Он, блин, в своем уме? Или ему на тренировке шайбой в голову прилетело?

— Перед девушкой, которую ты незаслуженно обидел, — перефразирует Макс.

Я фыркаю. Это хрень полнейшая.

— И давно ты стал таким праведником?!

— Я серьёзно, ты круто перегнул палку. Она же в слезах отсюда убежала.

— Да мне похрен на нее! — ору я.

— Тогда почему ты так бесишься? — саркастично интересуется Макс.

Он застает меня врасплох своим вопросом.

— Да потому что… — Ну как ему объяснить? — Она припёрлась сюда со своей матерью и пытается прибрать к рукам все, что было нашим. Подумал бы об этом прежде, чем распинаться перед ней! Сначала она лишила тебя ванной, потом и дома лишит. А друзья? Она же как пиявка! Ты в курсе, что она уже снюхалась с Лулу?

Я без понятия, что ещё ему предъявить, лишь бы он прозрел, потому что потом будет поздно. Он привяжется к той, которая все у нас заберёт.

— У нее есть имя. Женя. Ее зовут Женя. — Игнорирует мои слова о Луизе. — У тебя, что язык отсохнет, если ты назовешь ее по имени?

— Да почему ты ее защищаешь?! — взрываюсь я.