— М-м. Понятно, - вижу, что не до конца верит словам мамы Кустарник гадкий. – А это её сын?

— Это мой братик, - рычу.

— М-м. Понятно.

Этого морального урода заело?

– Милый, - хочет он погладить Женю по голове, но я шарахаюсь в сторону от новоиспеченного братца.

— Не трогай его, - восклицаю. – Не дай бог это заразно.

— Алёна, - охает мама.

Она всегда пытается сгладить углы. В отличии от дочери(меня, то есть)совсем неконфликтная.

— Что "заразно"? - нехорошо переспрашивает у меня Максим и встаёт в, как мне кажется, угрожающую позу.

Что? Бить меня будет? Ну, это ему, конечно, сделает много чести. Девчонку ударить - верх героизма и храбрости.

— Нуждаешься в пояснении? - ядовито цежу.

Когда мне надо, легко умею превращаться в стерву.

— Уж будь добра. Поясни, - перехватывает сумку покрепче Свиридов.

Если мне не изменяет память, фамилия моего отчима именно "Свиридов". Значит, и его сына, но не время думать о фамилии.

Кошусь на мою дорожную сумку в лапище этого придурка.

Замахнутся на меня сумкой хочет? П-ф-ф! Да пускай только попробует.

— Не услышала меня? - бесится оттого, что я лишь ядовито улыбаюсь.

Ну, хорошо. Раз просит пояснить почему я не дала ему погладить моего брата по волосикам... Как я могу отказать?!

— Слабоумие в последней стадии. Боюсь, заразишь моего братика им.

Зелёный взгляд темнеет - невольно моя улыбка сменяется на нервную. Взгляд сводного прямо заволакивает ветром, ветками, корягами и, что там ещё в лесу бывает из страшного.

— Дети, не ругайтесь. Пойдёмте в дом, - пытается снова спасти ситуацию мама, но поздно.

Моя колкость достигает цели.

— Женечка часто болеет. Нельзя, чтобы он простыл, - забирает у меня братика мама, как не видя, что меня тут сейчас убивать будут.

Катит себе меланхолично чемодан к домине трехэтажной и катит. Хочу ломануться за мамочкой, чтобы по-детски спрятаться за родительской спиной, но стальной захват на запястье мне не даёт.

"Как знала, что мой ядовитый язык меня когда-нибудь и погубит.", - Мелькает паническая мысль в голове, а дальше...

Благодаря мощному рывку я подбегаю к парню и еле останавливаюсь.

Запрокидываю голову, чтобы чётко смотреть в его лицо, а никуда-то в район шеи.

"Гадость мне хочет сказать?", - Нервничаю я и сильно. "Да?

Да?

Да?".

— Правило первое: "За оскорбления тебе придётся отвечать.", - угрожает мне этот...берега попутавший.

— Ха-ха-ха, - издевательски «пародирую» я Деда Мороза.

Пытаюсь вырвать руку, но не выходит - Свиридов крепко держит. Прекращаю оставлять на запястье следы, которые обязательно проступят в виде синяков в будущем, ведь мне от моих дёргалок, даже сейчас больно.

— Единственный перед кем я буду отвечать - это Иисус Христос, но это случится нескоро. Так что иди ты! И правило своё гадкое с собой прихвати.

Я всё-таки вырываю руку, но неожиданно ловкие пальцы удерживают меня за браслет.

Не выдержав натяжения, он рвётся. Тупо смотрю за тем как бусины разлетаются по земле.

Последние напоминание о папе. У меня и малости, фотографий наших совместных, нет. Только, где я совсем малышка. Примерно, как Женечка сейчас, и вот браслет. Больше ничего.

Осенние ботинки проходят по хрустальным бусинкам, разбивают их в крошку. Моё тело начинает вибрировать от наполнившей его злости. Приседаю на корточки, подушечками пальцев прикасаюсь к цепочке. Порвана.

Ну, всё!

Не раздумывая ни секунды, разъярённо пробегаю по дорожке и запрыгиваю на гада, который был на полпути к своему такому же гадкому, как и он, дому.

— Сдохни! - ору, поваливая Свиридова на траву.

Удивительно как вышло такую махину повалить. Думала, повисну на нём, как мартышка, ан нет...