Сравнение Глеба с Игнатом меня утомляло, но выключить эту функцию в голове никак не получалось. Всё-таки мы с ним прожили вместе не год и даже не пять. Хотя дело не в количестве лет, а в качестве. Мы слишком тесно были спаяны, слишком мало у меня было своего: своего мнения, своего времени, своих друзей и интересов. Всё у нас с Игнатом было общее, ну и ещё что-то было его личное. Моего же личного не было ничего. Даже трусов, потому что большую часть жизни муж зарабатывал намного больше меня, а я сидела у него на шее.

Уходя, Игнат сказал одну очевидную вещь, которая с трудом, но дошла до меня через время. «Мы вместе взрослели, слушали одну музыку, ездили на одни тусовки. Мы упёрлись в свой потолок и не смогли его перерасти. Ты просто стала мне не интересна». Вот так, другие годами живут общими интересами, растут, а мы просто упёрлись в потолок.

Поначалу я дико злилась на эту философию Игната, считая, что так он просто прикрывает свою кобелиную натуру. А потом, рассуждая, пришла к выводу, что он прав. Прав в том, что я перестала быть ему интересна, я перестала его накачивать эмоциями, я перестала соответствовать его требованиям и ожиданиям.

Хотя это не отменяет элементарных понятий честности и чистоплотности.

Наш с Глебом вечер был спасён только благодаря его усилиям. Поговорили о вине, о кино, о собаках. О себе Глеб рассказывал вроде охотно, но крайне неинформативно, без подробностей.

— С браком не сложилось. Прожил пять лет с девушкой, а по итогу мы пришли к выводу, что в ЗАГС нам обоим не хочется, детей тоже не надо. Всё нас устраивало и так, пока не случился Костик. С ним надо было что-то быстро решать. Я оформил над ним опеку, занялся его здоровьем. Нанял Анну Ильиничну, поселил их к себе в квартиру. Перекроил график работы, да и жизни в целом, так, чтобы Костику было удобно. Во всех этих проблемах и заботах мы с девушкой потерялись и больше не нашлись. Разошлись тихо и мирно, без претензий.

— А где Костина мама? Отец?

— Кто отец, Лера и сама не знает. Она же моделью себя мнит. Карьеру делает. В тот момент у неё был папик, который оплачивал ей достойное существование, и агент, француз, который контракты ей добывал и помогал продвинуться. Оба мужика слились, как только узнали о её беременности. Лера вернулась домой. Ну а после оставила сына мне и опять ускакала на подиум. Здесь ей, видите ли, тесно. В серой, отсталой России, — Глеб хмыкнул. — Но я в выигрыше. У меня есть Костик. А у Леры — мечты о карьере. Каждому своё.

Мы ещё долго сидели в ресторане, разговаривая обо всём подряд. Глеб довёз меня до дома, довёл до квартиры. Но от кофе отказался.

— Я, знаешь ли, Марта, собственник. Когда женщина со мной, то она только со мной. А ты мыслями где-то не здесь.

Вот понимала же, что умного мужика мне не потянуть. Не мой уровень. Всё он понимал, всё замечал. А я, дура-дурой, со своими проблемами и комплексами на фига ему сдалась?

Глеб провёл пальцами по щеке, заправил прядку волос за ухо.

— Если тебе необходимо время, чтобы прийти в себя после развода, я подожду. Но делить женщину с кем-то ещё, пусть даже мысленно, не буду.

Я уставилась на Глеба во все глаза. Это такое завуалированное предложение? Намёки на верность? Или цену себе набивает красивыми словами, как Игнат любил?

Ну вот опять! А нечего заводить новые отношения, если со старым мужем никак разобраться не можешь.

Глеб поцеловал меня в висок, шумно выдохнул. Подцепил пальцами подбородок и, удерживая моё лицо, медленно и очень нежно поцеловал в губы. Я зацепилась пальцами за его плечи, отвечая на поцелуй.