Я вздыхаю, запустив руку в ящик и вытащив первый попавшийся комплект бирюзового цвета.

— А ты? Поплаваешь с нами?

— О, нет-нет! Я пас! — Она замечает мою озадаченность, шире обычного распахивает глаза и добавляет: — Эти дни. — Врет. Хоть у меня и не большой опыт работы, а учеников-врунишек быстро раскусываю. Либо Чеховской что-то замыслил, либо у девочки какие-то личные мотивы. — Переодевайтесь. Подожду вас за дверью.

У меня в голове не укладывается. Что я творю? Мне следует пожаловаться Елене Михайловне, если не послушает — пойти в высшие инстанции. Но что тогда? Чеховской опять выйдет сухим из воды. Все, абсолютно все сочтут его просьбу позаниматься с мальчиком плаванием совершенно нормальной. Я подпорчу репутацию, лишусь работы, а самое ужасное — Степа из-за меня бросится на амбразуру. Я совершенно безоружна и связана по рукам и ногам. Не могу рисковать мужем. Проще подчиниться Чеховскому, а может даже… подружиться. Если Лучиана озвучила правду, то слабое место ее дядюшки я сумею найти через близкие отношения. Сделаю вид, что принимаю его игру, а сама буду присматриваться, залезать в него глубже, чем он в меня.

Ты рано радуешься, Роман Алексеевич. Кто-кто, а я тебе не по зубам.

11. Глава 10. Роман

Держу пари, Бабочка уверена, что она мне не по зубам. Храбрости где-то набралась, зубоскалить начала, взглядом жечь. Но неужели, радость ты моя наивная, ты не понимаешь, что перед Романом Чехом все двери открыты? А дверь в твое сердце, если не откроется, ногой вышибу, ворвусь и замурую себя внутри. Навечно.

Проводив ее взглядом, переключаюсь на Фазу.

— Как доехали? Сопротивлялась?

— Опоздала. Подозреваю, ждала, что за ней поднимутся, — докладывает он.

— А Лучик? «Жучок» сработал?

— Все чисто. Ни с кем за день словом о вас не обмолвилась, никакие сомнительные диалоги не вела.

— Завтра еще послушай.

— Сделаю, — кивает он. — Я могу идти, босс? Хочу «гелик» на мойку загнать.

— Ты там не торопись с мойкой. Пусть пропылесосят хорошо, панель натрут.

Фаза отправляется к машине, а я возвращаюсь в дом. Сразу иду в бассейн. Надо же проверить, не утонул ли там мой говнюк, пока я тут его училку обрабатываю. Снимаю кроссы, майку и трико, поправляю резинку плавательных трусов и прыгаю в воду. Прохладная. Бодрит. После тренировки и вовсе кожу покалывает.

Немного дурачусь с развалившемся на надувном матрасе Артуром, но забываю о нем, как только под куполообразной крышей появляется она — моя Бабочка. В полупрозрачном парео выше колена, она проходит вдоль бортика, плавно ступая босыми ногами по полу, и улыбается моему пацану:

— Как дела, Арти? Не забыл, какой счет я просила повторить дома? Завтра буду спрашивать. — Она переводит взгляд на меня, поплавком болтающегося на поверхности, и чуть сощуривается. — Как вода?

— Спускайтесь. Сами узнаете. Дарья. Николаевна.

Сопроводившая ее Лучиана разворачивается к шезлонгам.

— Ты почему не в купальнике? — бросаю ей вслед.

— Я что, дура, в сентябре купаться? Ничего личного, Дарья Николаевна.

Эта девчонка с ума меня сведет. Приглашу-ка я на выходных доктора. Пусть осмотрит ее. Со склонностью нашей семьи к болячкам не хватает только, чтобы она заболела.

Краем глаза замечаю, как соскальзывает с Бабочки парео. Успеваю по достоинству оценить ее ничуть не испортившуюся с годами фигуру, прежде чем она прыгает в бассейн, окатив волной Артура.

Все такая же стройная: высокая грудь, тонкая талия, упругий живот, подтянутый орех. Она выныривает над поверхностью, руками зачесывает назад волосы и выдыхает.

— Холодная.