Фаза присвистывает, слабо демонстрируя свой интерес. Надо же, хоть что-то в этой жизни вызывает у него эмоции! Вот и отлично — значит, он будет малого на бокс возить. Заодно сам кулаки почешет, а то от безделья чахнет. Скучно ему законной хренью заниматься.

— Ты только глянь, — вздыхаю я, осматриваясь, — годы упорных тренировок, победы в единоборствах, выполнение установленного федерацией сраного диапазона нормативов. И ради чего?

— Моральное удовлетворение. Повод гордиться собой.

— Ага, и подтереться званием кандидата в мастера спорта.

Разумеется, мы не остаемся незамеченными. Сначала мальчишки отвлекаются от тренировок, потом и сам Городецкий. Вряд ли выражение его лица отражает приветливость. Будь у него шерсть — дыбом бы встала при моем появлении. И это он еще не знает истиной причины моего визита.

Сказав что-то пацанам, Городецкий перепрыгивает через канаты и неспешно приближается к нам. Его колючий хозяйский взгляд сразу дает понять, что ему плевать на мое положение. Это его клуб, и в нем все равны.

— Чем обязан? — спрашивает без приветствия, задрав подбородок, и я буквально слышу его немой вопрос: «Зачем братва пожаловала?»

Эта скотина выше и шире меня, но хрен я наложу в штаны. Он годами тренировался биться за награды, а я за жизнь. Так что кто из нас победитель — большой вопрос.

— Роман, — протягиваю ему ладонь. — Чеховской.

Представляться нет смысла: меня в городе каждая бродячая собака знает. Но не с ходу же Городецкому в челюсть въезжать. Рано еще.

— Степан, — отвечает он, все-таки пожав мне руку. — Хм… Сильная рука. Тренируетесь?

Это я еще вполсилы сдавил, дебил ты одноклеточный, про себя усмехаюсь я.

— Увлекался когда-то давно. Вот подумал, пора бы пацана своего в спорт отдать.

— Странно, что из всех клубов наш выбрали.

— Я еще не выбрал. — Обвожу стены взглядом, с улыбкой киваю выстроившимся в стороне парням. — Присматриваюсь, с тренерами общаюсь.

— Не проще ли вам персонального тренера своему бойцу нанять? — Степан бросает оценивающий взгляд на Фазу. — Финансы позволяют.

— Я же мужика воспитываю, а не неженку. Хватит того, что он и так избалован деньгами и вниманием. Пусть другую сторону жизни познает. Да и вам выгодно. Клубу спонсирование лишним не будет. — Я киваю на старый компьютер на столе в углу зала. — Министр спорта, смотрю, не очень щедр.

Городецкий скрещивает свои ручища на груди и качается с пятки на носок.

— Купить меня хотите?

— Обижаете, Степан. Я никого не покупаю, — скалюсь я, мысленно добавив: «Сами продаются». — Это Александр, — киваю на Фазу, и они с Городецким пожимают друг другу руки. — Привезет моего оболтуса. Посмотрите, что может, на что способен. А там решим. — Протягиваю громиле визитку. — Уверен, он вам понравится.

Городецкий не спешит соглашаться. Но тупой индюк даже не догадывается, что я опрометчивых шагов не делаю. Прекрасно знаю, как он на ринг вернуться хочет. После травмы дела совсем плохи. Торчит в этом вонючем клубе без малейшей надежды на просвет. А спонсирование, новые ученики, новые победы обеспечат привлечение внимания к его персоне. Он же, сука, не на Бабочке женат, а на своем боксе.

— Привозите. — Он берет визитку. — Ничего не гарантирую. Но если боец способный, возьмусь за него.

8. Глава 7. Дарья

Нет никакой гарантии, что Чеховской услышит меня и возьмется за воспитание племянника. Надежда только на Елену Михайловну. Не станет же он при ней флиртовать со мной. Да и любые обещания, какие даст, придется выполнить.

Директор вызывает меня ближе к пяти. Когда я вхожу в ее кабинет, Чеховской уже потягивает кофе, развалившись в кресле. А Елена Михайловна с ним о чем-то мило воркует. Подтянутая, ярко накрашенная, надушенная так, что хочется проветрить. Подготовилась к встрече с олигархом, будто это мы перед ним в чем-то провинились.