– Мои родители в разводе, – поясняю я. – И в этой квартире мы жили все вместе…

 – Не хочешь идти туда? – спрашивает Матвей, едва приподнимая бровь.

 – Нет, что ты! – слишком громко восклицаю я, чтобы не показать ему, насколько он прав. – Просто…

 – Просто что?

 – Просто… – с силой ударяю кулаком по своей раскрытой ладошке. – Я не хочу оставаться там одна. Там призраки прошлого, которые теребят душевные раны, погружая меня в уныние. Я скучаю по отцу. Нет, я не оправдываю его поступка, но все равно. И мне больно находиться среди пустых стен, где раньше я слышала веселый смех мамы и непонятные ребенку шуточки папы. Понимаешь?

            С надеждой заглядываю в его глаза, боясь увидеть там недоумение. Ловлю себя на мысли, что его лицо никогда не смогу забыть. Едва различимые в тусклом свете отдаленных фонарей черты были непривычными, не такими, какими виделись днем. Голубые глаза напоминают небесную синеву, а может и море, в котором так много тайн. Губы, едва тронутые легкой улыбкой, в которой кроется нежность, а может и нечто большее.

            Он, несомненно, красив, и мне требуется некоторое время, чтобы стряхнуть с себя наваждение. Резко отворачиваюсь и смотрю на темные окна девятиэтажки. Все нормальные люди давно спят, лишь я одна блуждаю в темноте, под ручку с лучшим другом своего парня.

            Утром мне будет стыдно. Знаю, что буду себя казнить за то, что собираюсь сделать. Но между этим поступком и страхом остаться одной, я однозначно выбираю поступок.

 – Матвей, – тихо зову я, опуская глаза вниз. – Ты можешь подняться со мной? Нет, не подумай ничего такого, просто… Просто мне действительно одиноко и страшно.

            Он молчит, и когда я решаюсь поднять глаза вверх, разочарованно выдыхаю. Матвей стоит, засунув руки в карманы и внимательно рассматривает выбоину на асфальте. Я уверена, что внутри него идет борьба, ведь на кону его дружба с Тёмой. И я чувствую себя демоном-искусителем, который вот так бесцеремонно втиснулся между двух парней и пытается прямую с двумя точками перевести в треугольник.

 – Прости, не подумала, – бормочу я, чувствуя, как заливает щеки румянец.

 – Я останусь с тобой, – перебивает он мои внутренние метания. – И не накручивай себя, я вполне адекватно оцениваю ситуацию. Тебе просто нужно осознание, что ты не осталась наедине с призраками прошлого.

2. Глава 2

            Завернув в ночной магазин, что за углом, я быстро покупаю чай, пачку печенья и кое-какие продукты, из которых на утро можно соорудить нехитрый завтрак. Когда грузная продавщица, сонно тычет пальцами по кнопкам калькулятора, Матвей аккуратно оттесняет меня от прилавка и достает кошелек.

 – Мне неудобно… – начинаю было я, но под внимательным взглядом парня, тушуюсь и просто отхожу в сторону, замирая у витрины со сладостями.

            В памяти всплывают моменты такого далекого прошлого, в котором я была еще совсем ребенком. Каждые выходные мы всей семьей ходили в парк, где летом ели сладкую вату, осенью собирали листики и плели из них венки, зимой катались на санках и играли в снежки, а весной радовались солнышку и цветущим каштанам. И каждый раз, после прогулки, мы заходили в этот магазин, где мама выбирала продукты, папа расплачивался на кассе, а я замирала, прильнув носом к стеклу витрины, за которым лежали шоколадки и конфеты.

            А после мы возвращались домой, где папа в тайне от мамы вручал мне плитку шоколада, а потом, чтобы не рушить репутацию справедливого отца, говорил:

 – Иди, вымой руки. И сначала покушаем, шоколад потом, поняла?