Мои мысли прерывает свист закипевшего чайника. Слежу за парнем, который уверенно наливает кипяток в кружки, и думаю о том, что Артему очень не понравилось бы это…

            Странно, но после того, как Матвей взял меня за руку, я совсем не думала о Тёме. И мне становится стыдно, хоть и ненадолго. В конце концов стыд замещает обида. Чем он может быть занят в те моменты, когда мне так необходимо чье-то присутствие рядом.

            Я еще долго не могу уснуть. Ворочаюсь на разложенном диване и думаю о прошедшем дне. Хочется верить, что это был один из самых худших дней в моей жизнь, но… Понимаю, что впереди еще предстоит тяжелый разговор с парнем, которого я, как мне кажется, люблю.

            Обида ворочается в груди, перебивая собой даже усталость. Дикое ощущение безысходности и пустоты, от чего хочется выть. Смотрю слезящимися глазами на экран телефона – три утра. А от Тёмы нет ни смс, ни пропущенного – ничего. Словно и его нет – растворился где-то в сосредоточении темных улиц и домов.

            Хочется позвонить маме, услышать ее тихое «Алло» в трубке и просто помолчать. Мама же самый родной человечек на свете, она же должна понять, что ее дочери плохо… и я ловлю себя на том, что набираю ее номер телефона и застываю, не решаясь нажать на последнюю кнопку – кнопку вызова.

            Нет, так нельзя. Маме сейчас хорошо, и ей наплевать на мои переживания и страдания. Вполне возможно, я накручиваю себя просто, и завтра станет легче. Так зачем лишний раз грузить кого-то своими проблемами?

            Переворачиваюсь на спину, понимая, что мне стыдно. Стыдно перед Матвеем, который оказался настолько деликатным, что не смог мне отказать и вынужден сейчас ворочаться в соседней комнате на неудобном диване-книжке.

            Ты уже большая, Варвара, и должна решать свои проблемы сама – думаю я, пытаясь себя убедить в том, что я со всем могу справиться. И ведь, в конце концов, что страшного произошло? У подруги парень козлом оказался? Ну бывает, и что дальше?

            Парень не смог прийти и прислал вместо себя друга? Ну тоже бывает, я же не знаю, что у него случилось.

            Друг парня сопит в соседней комнате? Вот это уже свинство, конечно, но Тёма поймет. Я сама ему скажу о том, какая эгоистка, и что заставила Матвея остаться со мной из-за моего каприза. А Тёма хороший, он обязательно поверит.

            Но перед Матвеем по-прежнему стыдно…

            Тихонько вылезаю из-под одеяла и крадусь в кухню, чтобы попить воды.

            А может плюнуть и перебраться жить сюда? Пусть мама устраивает свою личную жизнь, а я же буду устраивать свою. Скажу Тёме, что хочу попробовать пожить вместе, а там что-нибудь придумаем. Все-таки, мы встречаемся почти год, а это уже серьезно…

            Стою со стаканом в руке, зябко поеживаясь и продолжаю убеждать себя в правильности принятых решений. На мгновение приходит страх, что Тёма не согласиться, все же, это серьезный шаг. А я одна тут не смогу. Я задохнусь здесь в одиночестве.

            Окидываю взглядом кухню и понимаю, что нужно сделать ремонт. Сменить обстановку, и тогда, возможно, мне станет легче. Сорвать эти обои к чертям, на которых я так любила рисовать в детстве и выкрасить стены в какой-нибудь приятный цвет. Снять эти шкафы и заказать новые, а вместо газовой плитки, которой уже лет и лет, заказать и установить электрическую плиту. Пусть ее вмонтируют прямо в столешницу.

            В дверном проеме появляется Матвей. Бегло отмечаю про себя, что его волосы растрепались, что он в одних джинсах и босой… Заспанный и такой домашний. Уютный, я бы сказала. На подтянутом теле виднеется черная роспись. Тату.