Эрин, несмотря на доказательства и признание вины Горнина, стало его отчаянно жаль. Его звонкий голос, голос молодого певца, голос молодости и счастья, казалось, сорвался на верхней ноте и навсегда охрип. Погасла жизнь в глазах, опустились плечи.

- Бер-Госс превращает всё, чего он касается, в грязь и тлен, - вполголоса произнес Эрхан.

Молодой Горнин стоял, пошатываясь, словно не понимая, что жизнь продолжается. Он был очень бледен, глаза его блуждали.

- Я рад, что вы пришли, - сказал внезапно он, обращаясь к Эрхану. – Больше всего я страшился, что никто ничего не узнает.

Эрхан удивленно вскинул брови. Как бы ему ни хотелось обратного, юноша явно говорил правду. А из юноши уже полилось – не остановить.

- Я устал жить в вечном страхе. Каждый день я жду, что за мной придут. Каждая ночь приносит кошмары. Я готов был сам прийти и рассказать о преступлении, совершенном мной, но я отчаянный трус. Я боюсь суда и очень боюсь смерти, но лучше умереть человеком, чем жить уродом и убийцей. Это по моей вине были убиты жена и наследник Харриана. Это я погубил множество ни в чем неповинных людей. Мне казалось, что я смогу с этим жить, что я достоин большего, чем получил по праву рождения, но я не могу… я не хочу.  Я не хочу любви людей, у которых из-за меня погибли близкие. Я не достоин ни капли милости. Я один… один во всем виноват, и нет мне прощенья.

Он упал на колени, закрыл лицо руками. Не заплакал, нет. Просто принялся раскачиваться из стороны в сторону. Эрхан силой поднял его, увел в дом и усадил в кресло.

- Что же, Вы сами придумали этот план? – мягко прикоснулась к его колену Эрин. - С опальным князем, с захватом города?

- Да. Я хотел бы сказать, что моим разумом завладел демон, но увы…

- Я помогу тебе, Горнин, - сухо сказал Эрхан. – Демона этого зовут Джан Бер-Госс.

- Нет! – горячо воскликнул Горнин. – Я один!

- Ваше стремление обелить своего родича весьма похвально, - перебила его Эрин. – Но, право, не стоит стараться. Он даже без этой… аферы… пойдет… побежт на эшафот вперед  Вас. За ним числится достаточно грязи.

И поскольку Горнин продолжал защищать своего дядю, Эрин дала ему некоторые свои записи. Юноша читал долго. Эрин и Эрхан не мешали ему. Когда Горнин поднял безумные от ужаса и отчаяния глаза, лицо его было в слезах.

- Мне стыдно, что я его родственник, - тихо сказал он. – Род Бер-Госсов должен быть уничтожен, стерт с лица земли. Я был с ним как одержимый. Все, что он говорил, казалось таким правильным, таким верным. Я горел его огнем, был игрушкой в его руках! Когда мне удавалось долго с ним не встречаться, я приходил в ужас от своих поступков, но он появлялся вновь, и я покорно и даже со сладострастием соглашался с его планами.

- Сколько тебе было лет? – спросил Эрхан.

- Семнадцать, - опустил голову юноша. – Я вполне мог отказаться.

- Быть рядом с Бер-Госсом и не подхватить его заразу, очень сложно, - сказала Эрин тихо. – Утешит ли тебя, что я, ненавидя его, поддавалась его чарам и невольно соглашалась с его речами?

- Госпожа? – удивленно спросил Горнин.

Эрхан усмехнулся. Мальчик даже не спросил, кто они такие, так он рад был давно ожидаемому разоблачению.

- Я Эрин, твоя будущая королева, - мягко сказала девушка. – И первым моим решением будет твоя смерть.

- Я готов, госпожа. Я давно уже готов. Вы оказали мне честь, лично занявшись моим делом.

- Твоим делом занимается мой дядя, Эрхан. Я только судья.

Горнин наконец-то взглянул на Эрхана, и на лице его отразилось некоторое замешательство.

- Мы встречались, господин? Ваше лицо мне смутно знакомо.