Я слушаюсь. Распахиваю глаза, мутным взглядом обвожу его лицо, ловлю взгляд. Безумный. Мрачный. С тлеющими угольками похоти в глубокой черноте.

- Сука, - шипит он.

Его рот снова оказывается на моей шее. Зубы прикусывают ключицу. Тут же смягчают резкую боль влажным касанием языка. Пальцы у меня в трусиках легко проталкиваются внутрь. Потирают чувствительную плоть. Кружат по коже. Давят. Дразнят. Пока я не начинаю двигаться в такт их движению.

- Кончи для меня.

Три коротких слова. Мое тело, доведенное до предела, изголодавшееся за лаской, взрывается по его команде. Кожа становится липкой. Все нервные окончания пульсируют. Судорожно цепляюсь за его плечи, чтобы удержаться на ногах, пока по телу непрекращающимися волнами расходится ток наслаждения.

Это длится недолго. С хриплым смешком Гордеев отстраняется. Откидывает меня с ног до головы мрачным взглядом. Презрительно кривит губы. Ничего не говорит, но это и не требуется – я ощущаю все и так, ему даже не нужно напрягать голосовые связки, чтобы окунуть меня в пучину унижения.

У меня на глазах выступают слезы. Тело считанные мгновения назад пылало огнем страсти, теперь же я сгораю от жгучего стыда. На мне все еще надеты босоножки. Штаны болтаются вокруг щиколоток. Трусы сдвинуты в сторону. Топ задран. Хорошо, хоть грудь закрыта – стремясь доказать мне свое превосходство, Гордеев даже не потрудился его снять. И его одежда, на контрасте с моей, в полном порядке.

Отвернувшись, Кирилл шумно выдыхает. Запускает пятерню в растрепанные волосы. Пока я дрожащими руками поправляю трусы и натягиваю брюки, он проходит в ванную. Раздается шум воды. Он моет руки.

Когда он выходит, спустя минуту, которая кажется мне вечностью, я все еще стою у стены. Просто не могу двигаться, настолько я потрясена случившимся. Дрожу с головы до ног. Горло сжимают слезы.

- Я позвоню, – бросает коротко.

Щелкает входная дверь. В этот момент я даже не понимаю, кого ненавижу сильнее – себя или Гордеева.