— Не надо силком, — всхлипнула Юна, — Я по любви-и-и замуж хочу. Ну чего вы как с ума посходили, а?

— Милый, ну в самом деле! Ну не хочет этот ее Добровольский жениться, да и чёрт с ним. Сами родим, сами вырастим и сами воспитаем.

— Так как вы говорите фамилия этого подлеца? Добровольский? Помедленнее только, я записываю...

— Бабушка!

— Ну ладно, ладно...

— Клавдия Семеновна, мы с вами потом это обсудим, — шепнул Степан теще на ушко.

Бабуля «незаметно» подмигнула ему и погладила внучку по глупой головушке.

— Ты вот что, душа моя. Слухай сюда и наматывай на усы — бабуля плохому не научит. Если только грабить, но это потом. Как родишь.

— Мама!

— Ну а что? Долго мы еще скрывать будем?

— Клавдия Семенова!

— Ой все, все. Вырастили цветочек нежный, правды жизни не знающий. Эх...

— Бабуля, расскажи, — попросила Юнона.

— В другой раз, деточка. А сейчас ты иди-ка отдыхай, в твоем положении волноваться нельзя. А мы пока обсудим с твоими непутевыми родителями, что с твоим хахалем делать.

— Да не будем мы ничего с ним делать! — возмущенно воскликнула Наталья.

— По крайней мере не сегодня... — тихо добавил Степан.

— Ну уж точно не сейчас, — улыбнулась бабуля.

Юнона уже хотела вновь возмутиться, но тут почувствовала тошноту и, схватившись за горло, побежала в туалет под сочувствующими взглядами дражайших родительниц. И не слышала Юна слова отца:

— Убью подлеца!

***

На работу как на праздник спешила Юнона. Когда-то раньше.

Макс Добровольский устроил её в свою фирму восемь месяцев назад менеджером по закупкам и до сих пор она чувствовала себя здесь в доску своей. Но не теперь.

Сегодня ей казалось, что все только и делают, что смеются над ней и обсуждают в курилке, что Юну бросили накануне свадьбы. Хорошо хоть никто не знает, что она беременна.

Вчера она весь вечер умоляла родных ничего не сообщать Максу, в противном случае обещала уйти из дома, и даже бабуле пригрозила забвением, если та только рыпнется к Добровольскому.

— Если Макс меня не любит, то зачем его заставлять на мне жениться?! Я так не хочу, поймите вы уже. Обещайте - если вы меня любите, то ни слова не скажете ему.

Ну все конечно пообещали, но Юнона все равно не была до конца уверена, что так оно и будет. Ну потому что. Особенно она не была уверенна в бабушке, но старалась об этом не думать. Да и думалось если честно совсем плохо. В голове задувал муссон и думать вообще не хотелось. А хотелось спать и есть.

— Что-то ты неважно выглядишь, — озабоченно пробормотала Ирина Ивановна, соседка по кабинету, — Ты не беременна случаем?

— Что вы, шаурму вчера съела, вот теперь животом маюсь, — позеленела Юна, проклиная любопытную коллегу. Теперь наверняка всем растреплет о своих догадках.

Надо скрывать пока есть возможность. Не хочет Юна, чтобы все вокруг пальцем тыкали. А главное ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Добровольский узнал. А то будет ее ненавидеть.

Она, Юнона, знает о чем говорит! Она не зря читала у одного важного психолога в инстаграме, что ежели мужчину какого пузом привязать, так он всю злость потом выместит вдвойне. А ей, Юне, его злость ни к чему. Ребеночек он ведь как, он по любви должен случиться. И родиться в любви и понимании. Вот Юна и будет его любить и понимать за двоих. А Макс — козлина! Вот.

И Ирина Ивановна — коза. Вон как коровьими глазами своими пялится, так и хочется ей усы ее повыдирать.

— Шаурму я съела. — зачем-то еще раз буркнула Юна, на что коллега понимающе покивала, и сделала вид, что поверила.

Больше всего Юнона боялась, что Добровольский зайдет сегодня в их отдел и они как в фильме встретятся взглядами, но кажется, что он и вовсе не появлялся на работе.