— Сложно быть адекватным с человеком, который… — окатываю Ивана выразительным взглядом. — Лезет, куда ему не следует. Ты уж извини, Ваня, но то, как и с кем живёт мой сын, я буду решать без суфлёров. Свободен.

— Ты не много на себя берёшь? — задыхается возмущением Марина.

— Ты мне сильно задолжала…

— Это мой ребёнок!

Заправляю ей за ухо волосы, жадно проскальзывая пальцами по коже.

— Наш.

В груди щемит от тоски и чувства потерянного времени.

Она вспыхивает. Отшатывается…

— Лиам, я уже говорила — твоя заслуга преувеличена. Закроем тему.

— А я говорю, что от участия в жизни Лёшки не отказывался. Просто тебе удобно делать из меня крайнего, правда?

— Сбавь тон, парень, — встревает Иван.

Игнорирую. Иначе прибью.

— Всё просто, Марина. Не хочешь терпеть меня рядом, значит, к сыну будешь ходить в гости.

Беспредел, знаю. Но выдаю в ответ жесть, потому что внутри клокочет. Я не понимаю, чем заслужил эту её враждебность и почему меня с детства все постоянно футболят?!

— Только попробуй!

Марина сжимает букет до побеления пальцев. И кажется, что вот-вот хлестанёт меня им по лицу! Но отвлекается на приближающийся топот детских ног...

Алёша застывает в дверях, восторженно смотрит на пистолет.

— Нравится? — произношу коротко, будто этот выдох из меня ударом выбило.

Растопырив пальцы, Лёшка тянет ко мне руки...

Ладно, не конкретно ко мне. Но выглядит и воспринимается это именно так.

До этого момента я остро ощущал себя лишним здесь, а теперь — меня сносит. Я настолько сроднился с чувством собственной ненужности, что сейчас готов вцепиться в эти протянутые руки намертво.

Спиной чувствую осуждение Марины, но сейчас плевать. Внутри меня шумно разгоняется сердце. Опускаюсь на одно колено, чтобы Лёшка мог дотянуться.

— Можно? — С мольбой смотрит на мать. Не на Верблюдова.

— Можно, — помедлив сдаётся Марина.

— Ура! — первым делом бросается в её объятия.

Я не могу удержаться. Пользуясь моментом, навожу лазерный прицел на Ивана. С кровожадной ухмылкой торможу ярко-красную точку в районе паха…

— Ты труп, — вывожу одними губами. И целясь ему в лоб, имитирую выстрел.

Он закатывает глаза. А зря. Я обозначил границы, покушение на пределы которых невыносимо и невозможно!

— Алёша, ты же помнишь, что активные игры перед сном — нельзя?

— Очу сичас… — хмурится Лёша.

Ох, зря ты влез, Ваня…

Я же предупреждал.

— Давай, ты пока просто немного посмотришь, а постреляем завтра, хорошо? — дипломатично включается Марина, стреляя по Ивану убийственным взглядом: «ну вот зачем надо было заострять?!»

— Сичас… — тихо и твёрдо повторяет Лёшка.

— Мне нужно забрать пистолет с собой, — тоном ставлю точку, потому что наш параллельный взрослый конфликт только добавит истерики. Я тоже хорош… многое не учёл и уж точно не хочу негатива. — Посмотри на него внимательно и быстро засыпай. А когда откроешь глаза, будет утро. Хочешь завтра играть со мной в ковбоев?

— Да! — загорается Лёша.

— Завтра Алёша идёт в садик, — звенит шёпотом голос Марины. Впивается в меня, как дротик с ядом.

В ушах шумит. Ярость глушит...

— Устроим ребёнку выходной, — цежу негромко.

— Я работаю!

— Я свободен… — Оборачиваюсь и прожигаю её жёстким взглядом, давая понять, что не отступлюсь.

— Мама, пизаму мне! — хлопает в ладошки Лёшка, разряжая обстановку и увлекая Марину за собой.

— Значит, договорились? — Придерживаю её за пояс платья.

Она на секунду прикрывает глаза, поравнявшись со мной.

— Какой же ты… — практически задыхается. — Вылитый отец!

И это ещё один повод не откладывать визит к нему на позже.

Всё-таки съезжу пожелать старику спокойной ночи...