– Ты хочешь поторговаться с тем, кто собирается вытащить тебя из лап смерти? – задумчиво почесал хранитель подбородок. – Не скажу, что очень умно. Но смело. Смело, без сомнения. Мне нравится эта черта в отчаянных смертных женщинах. Это придает им особый шарм.

Львица, которую мужчина до недавнего времени чесал между ушами, издала пронзительный рык и вновь замерла.

– Что ж, это знак. – Вытянув перед собой левую руку, Мвабане кинул внимательный взгляд на запястье, будто бы там находились наручные часы. На деле же никаких часов там не было. – Время вот-вот выйдет из-под моего контроля. Давай так. Я вытаскиваю отсюда всех участников конфликта с дикой природой, а взамен ты отправишься со мной. Не больше, не меньше. Согласна?

Я нервно потерла пульсирующие виски.

Как в подобной ситуации вообще можно мыслить адекватно? Я с трудом могу вспомнить, какой сейчас год! А давать какие-то непонятные обещания не менее непонятным людям…

– Время-я-я… – подгонял леопардовый глашатай, стуча указательным пальцем по воображаемым наручным часам. Мне оставалось только лихорадочно скакать взглядом от одной скалящейся львицы к другой.

И ровно в ту секунду, когда весь окружающий нас мир вышел из колдовского оцепенения, я крикнула:

– Согласна!

…на этот раз утонув не только в тишине, но и в непроницаемой тьме.

3. Глава 2. Начало игры

Яркая вспышка света выдернула меня из темноты. Обратив тьму, окружавшую меня, в такой же непроницаемый свет. От избытка белого мне пришлось зажмуриться. Крепко-крепко, чтобы не ослепнуть.

Удар!

Бедро словно огнем обожгло. От этой боли из горла моего вырвался жалобный стон.

Затем я почувствовала, как тело катится по твердой шероховатой поверхности. Прохладной поверхности. Соприкасаясь с ней голой кожей. Катится всё дальше и дальше, а потом…

…а потом резко падает.

На этот раз я упала плашмя, лицом вниз. Ощущения не из приятных. Вы когда-нибудь падали на землю лицом вниз? Нос словно окунули в кипяток, губу я в полете непроизвольно прикусила и теперь пробовала собственную солоноватую кровь на вкус.

Но боль и терпкий вкус крови необычайно быстро отрезвили меня, постепенно возвращая в сознание. И в сознании моем родились первые вопросы.

Что произошло? Почему так светло? Куда я упала? Где я нахожусь?

Не сразу прошла моя слепота. Черные пятна заплясали перед глазами, когда я осмелилась наконец-то приоткрыть их. Пятна затейливо скакали друг за дружкой и по кругу, мешая мне сфокусироваться на картинке.

Слух восстановился быстрее зрения. Громкость окружения медленно нарастала. Я уже могла различить человеческий галдеж и невесть откуда взявшийся посреди саванны бой барабанов. Попыталась опознать хотя бы отдельные фразы, но все голоса, низкие и средние, мужские и женские, детские и старческие, сливались в единую какофонию, и я не могла понять ни слова. Ни единого слова.

А после того, как в душу мою вцепилась холодная костлявая рука паники, очертания перед глазами стали точнее. Белизна сошла на нет, уступив место расплывчатым фигурам. Вскоре и они преобразились. Еще несколько раз моргнув, я уставилась на вполне четкую картину. Такую, что лучше бы на всю жизнь и ослепла, и оглохла.

На возвышении, уходящем ввысь, сидели люди. Множество людей в настолько сияющих одеждах, что пришлось руку сложить козырьком над глазами, чтобы не ослепнуть во второй раз.

Это… рай? Я все-таки умерла тогда. И попала прямиком в рай.

Хорошо это или плохо? Смерть – само по себе явление малоприятное, однако, если рай и ад существуют, и угодить я умудрилась на небеса… Или в чистилище?