— Мне не нужен евнух.

— А кто тебе нужен?

— Друг.

— Друг? — Альхара вновь прокашлялся. — Неожиданно.

— Я плохо знаю законы.

— Ты знаешь самое необходимое.

— Я плохо говорю на шайдире.

— Ты отлично говоришь на нашем языке.

— Ты отказываешь мне в дружбе?

— Нет! — воскликнул Альхара. — Просто я не представляю, как дружить с женщиной.

Малика уловила сбоку движение. Не в состоянии стоять, Галисия опустилась на пол. Ничего, потерпит. Может, именно сейчас решается их судьба.

— Приходи ко мне каждый день, делись новостями, рассказывай какие-нибудь истории. А я буду рассказывать тебе.

— Я должен обсудить твои пожелания с хазиром и верховным жрецом.

— Не пожелания — требования.

Альхара провёл ладонью по гладко зачёсанным волосам:

— Конечно, шабира. Требования.

Отпустив ракшада, Малика разулась, помыла в чаше ноги. С помощью Кенеш помыла ноги Галисии. Дворянку шатало из стороны в сторону, и она никак не могла взять в толк, чего от неё хотят.

Переступив порог дома, Малика сняла с шеи Галисии зажим и стянула с головы накидку. Перед ней предстало мертвенно-белое лицо с расширенными от ужаса глазами.

— Шабира, — прошептала Кенеш. — Нельзя снимать чаруш.

— Не видишь? Ей плохо!

— Отчего?

Понимания и тем более сочувствия от старухи не дождёшься.

Малика подхватила Галисию под локоть и потащила через анфиладу пустых комнат. Дневной свет просачивался сквозь витражные окна и растекался на белых стенах размытыми узорами. Не верилось, что это дворец самого богатого правителя в мире.

Повиснув на руке Малики, Галисия озиралась по сторонам:

— Мы в тюрьме… мы в тюрьме… — И вдруг рассмеялась. — Это монастырь. Иштар отправил нас в монастырь!

От её безумного смеха по спине побежали мурашки. Совсем некстати вспомнились катакомбы в обители Праведных Братьев. Подземное строение, где Малика провела самые ужасные дни в своей жизни, когда-то было монастырём.

— Мы во дворце? — спросила она, с трудом удерживая равновесие: Галисия превратилась в чугунную гирю.

— Во дворце, — подтвердила Кенеш. — В Приюте Теней.

Символом чего у ракшадов служит тень? И что значит «приют»? Убежище для одиноких и никому не нужных? Галисия затряслась в ознобе, словно поняла ответ старухи. Или её напугало шипящее эхо?

Свернув в коридор и миновав несколько поворотов, женщины вошли в одну из дверей и очутились в гостиной. Как и в каюте, на полу лежали подушки, вдоль стен стояли сундуки, будто ракшады не имели понятия, что такое мебель.

Усадив Галисию на подушку, Малика подошла к окну, но сквозь цветное стекло рассмотреть ничего не удалось. Заглянула в смежную комнату — ванная. Из неё вела ещё одна дверь.

— Там твоя спальня, шабира, — объяснила Кенеш. — Мне туда нельзя.

Вот и славно, подумала Малика и подхватила Галисию под локоть:

— Идёмте, маркиза.

— Место твоей служанки здесь, рядом со мной, — заволновалась Кенеш.

Малика втолкнула дворянку в ванную, включила воду. По заведённому правилу, прежде чем войти в личные покои, следовало помыться. Малике и самой не терпелось смыть с себя пот, и Галисии холодный душ пойдёт на пользу.

Немного погодя они оделись в принесённые Кенеш чистые платья, прошли в спальню и наконец-то остались одни. Жилой вид комнате придавали широкая кровать и шкаф для одежды. В воздухе витал едва ощутимый цветочный аромат. Вновь появились сомнения, что это дворец самого могущественного человека в Лунной Тверди.

Галисия рухнула поперёк кровати:

— Что с нами будет?

Малика опустилась на край перины:

— Не знаю. — Уставилась в витражное окно и потерялась в хороводе мыслей.

Раздался стук в двери. Не смея войти в комнату, Кенеш сообщила, что с корабля доставили багаж. Малика и Галисия сами перетащили поклажу из гостиной в спальню.