− Я не ручная зверушка! – огрызнулась Кенли и выбила вилку, вскакивая на ноги.

− Дикая, но все равно зверушка, − сообщил принц, разводя руками. – Так что я отношусь к тебе соответственно. Когда-нибудь будешь есть сахарок с рук.

Он хохотнул и улыбнулся по-настоящему весело, но Канелия этого не оценила. Ей вдруг показалось, что этот наглец намного хуже своего отца. Тот хотя бы диктовал условия и заставлял людей подчиняться, а этот просто упивался собственной властью. Схватив столовый нож, она бросилась на принца, желая воткнуть оружие ему в глаз. Может, убить наследника действительно лучшая месть. Стража ей помешать не могла, ее здесь просто не было, такова беспечность наследника.

Принц поймал ее руку, отклонился, но рывок сделал свое дело. Стул пошатнулся, и они оба полетели вниз. Нож все же скользнул у самого глаза принца и оцарапал щеку. Только Ноктема это не смутило. Стоило им упасть, как он тут же сбросил с себя Канелию и ловко сел сверху, сжимая бедрами ее ноги. При этом отобрал у нее нож, отбросил его в сторону и коснулся глубокой царапины, пересекающей скулу. На щеку скатывалась кровь, но он вытер ее, кривясь, и недовольно посмотрел на собственные пальцы:

− Лицо мне испортила. Точно дурная, − прошептал он, качая головой.

Кенли тяжело дышала, раздувала ноздри и не могла унять свой гнев. То, что принц в итоге просто беспокоился о собственной внешности, злило еще больше. Оглушенная ударом о пол, она быстро собралась и попыталась ударить Ноктема кулаком, но он поймал ее руку. Тогда она попыталась дернуть ногой, но принц ее не жалел, навалившись всем своим весом на бедра и не дал пошевелиться. Канелии казалось, что это конец, потому она не хотела сдаваться. Если уж ее теперь казнят за нападение на наследника, то стоит хотя бы всерьез ему навредить. В последней отчаянной попытке она попыталась ударить его в бок, надеясь, что сможет сбросить, но и этот удар принц перехватил и, спокойно соединив ее руки вместе, сжал оба ее запястья одной рукой.

− Вот это уже лучше, − совершенно серьезно сказал он.

Кенли не хотела задумываться, что это может значить, и просто плюнула ему в лицо, понимая, что больше ничего не может. Ноктем такого явно не ожидал. Хватка его чуть ослабла, и Канелия, освободив руки, снова попыталась его ударить, но он вдруг стал серьезен, ударил ее по одной руке, вжал в пол другую и наотмашь ударил по лицу.

Пощечина, такая неуместная в серьезном бою, показалась Кенли унизительной, но она сразу остудила ее пыл.

− Угомонись, − шикнул принц и медленно встал.

Он шагнул к столу и рывком сбросил все, до чего дотянулись его руки. Канелия села, наблюдая, как тарелки со звоном падают на пол.

− Вставай! – приказал Ноктем и, не дожидаясь ее реакции, схватил ее за руку, дернул, заставляя встать, а потом, подхватив на руки, швырнул на стол. – Хочешь жить, теперь не дергайся, − сообщил он и рванул камзол на ней, заставляя застежки вылететь.

Канелия замерла, чувствуя себя совершенно беспомощной и глупой. Лежать на столе, по сути, обнаженной перед человеком, которому ты хотела загнать нож в глаз, и при этом вместо страха смущаться − что могло быть хуже?

Ноктем задумчиво провел ладонью по ее животу. Развел ее ноги и склонился к ней, чтобы прошептать:

− Обхвати мои бедра покрепче. Да, вот так. Хорошая девочка.

К словам похвалы, видимо желая усилить эффект, он добавил нежное поглаживание, вот только его пальцы теперь скользили по ее груди, задевая сосок. По коже Канелии прошли мурашки.

− Сейчас мы сыграем в новую игру, думаю, ты быстро поймешь ее правила, − прошептал принц и сделал движение бедрами, такое очевидное, но совершенно непонятное, при том, что он был одет и даже не возбужден.