«Позволь мне», - уже знакомый жесткий голос холодным туманом проникает в сознание, заставляя вздрогнуть от неожиданности.

Не нуждаясь в согласии, он отстраняет меня от управления телом, вытесняет куда-то вглубь.

Мышцы стремительно немеют. Я не могу пошевелиться, не могу издать никаких звуков и, кажется, вот-вот вовсе перестану существовать, но просто не успеваю что-нибудь предпринять. Обзор заливает беспросветная чернота.

Таэроль

Она смотрит, и глаза у нее не серо-зеленые, как секунду назад, а полностью черные.

Несуществующая в этой форме шерсть у меня на загривке встает дыбом от давящего, надвигающегося ощущения чего-то жуткого, и я не отшатываюсь лишь потому, что мужчине, воину, не пристало бояться.

Даже если на самом деле страшно до позорно вспотевших ладоней.

- Только посмей предать, - шипит призванная мужским, резким голосом. – Попытаешься сделать то, что задумал, - и я в тот же миг обращу тебя в пыль под ногами. Не спасет даже заступничество богов.

Спина деревенеет от напряжения. Он знает! Знает, зачем на самом деле я разыскиваю проводника в Эртран, и о том, что произошло в прошлый раз! Знает даже о милости щедрой Герсии!

Такого просто не может быть!

Рука сама тянется к кинжалу, сжимается на рукоятке, но вряд ли оружие способно навредить вселившемуся в девушку существу.

- Кто ты? – цежу, не решаясь моргнуть и хоть на долю мгновения потерять его из виду.

- Я? – усмехается. - Я тот, кто может решить твою проблему. Если ты докажешь, что стоишь таких усилий, конечно. Если разочаруешь, нынешние беды покажутся тебе лучшим временем в жизни.

Язык просто не поворачивает требовать от существа, чья сила одним лишь своим присутствием до ломкого льда замораживает кровь в жилах, не то что магических клятв – хотя бы слов обещания! Я и без того чувствую, что он не лжет. По крайней мере, сейчас. Такому точно хватит мастерства снять с меня проклятие Алой Луны. А большего и не нужно.

- Когда она предложит, войдешь в ближний круг, - сообщает как нечто не подлежащее обсуждению и, прежде чем я успеваю в полной мере оценить невероятные перспективы, придавливает к земле невыносимо тяжелым  взглядом: – В качестве обычного телохранителя. Помощника. Если посмеешь хоть взглядом, хоть одним-единственным прикосновением посягнуть на мое, обращу тебя пылью под ногами. Ты – всего лишь оружие. Клинок, который легко заменить на другой, если в ответственный момент он вдруг подведет.

Разговор выматывает, заставляя прикладывать немыслимые усилия, чтобы просто стоять на ногах, поэтому, когда ощущение чужого присутствия пропадает, я не могу скрыть облегчения.

Украдкой стерев выступивший на лбу пот, бросаю взгляд на девушку - заметила ли? Но призванной, похоже, сейчас не до моего бледного вида и недостойного мужчины поведения. Очнувшись, она потерянно озирается, хмурится, пытаясь, наверное, понять, что именно пропустила. Такой, беспомощной и беззащитной, девушка кажется совсем юной и очень нежной. 

Я настолько давно не видел в женщинах слабости, что спустя двадцать лет вновь с удивлением обнаруживаю в себе почти забытое желание оберегать кого-то, кто слабее и уязвимее.

Дело даже не в духе, что сопровождает ее. И без его угроз я никогда не посмел бы обидеть женщину. Это – против чести.

- Ты в порядке? – спрашиваю осторожно, не осмеливаясь прикоснуться без разрешения.

Она быстро кивает. И тут же коротко, как-то отчаянно смеется, покачав головой:

- Нет, вообще-то, - признается неожиданно. - Но помогать мне не нужно. Я сама со всем разберусь. Прощай.