Черные жесткие волосы мужчины небрежно обрезаны и перевязаны тесемкой. На подбородке – щетина. Но ногти при всем этом аккуратно подстриженные, руки ухоженные, без мозолей, что для наемника как минимум странно. Черты его лица, в целом, довольно приятны. По крайней мере, сейчас, когда он не излучает мрачную угрюмость.

Под моим взглядом веки мужчины вздрагивают.

Хоть бы он пока не проснулся! Несмотря ни на что, мне не нужно ни это знакомство, ни его гипотетическая благодарность. Тем более что я просто вернула долг. Он помог мне, а я – ему. На этом и остановимся. Пока не разберусь с правилами Игр, богами, артефактами и – особенно! – с голосами в голове, лучше держаться особняком.

Едва раны затягиваются, сережки прекращают светиться, и я быстро прячу их обратно под платье.

Пора.

Но разве правильно будет оставлять его в потенциальной опасности? Что, если эти двое очнутся и нападут?

Поколебавшись, все-таки опасливо дотрагиваюсь до запястий бандитов и убеждаюсь в том, о чем и без того догадывалась: они все еще теплые, но сердца больше не бьются.

К лучшему.

Странно, но я не чувствую вины или ужаса от того, что только что помогла убить человека. Вообще ничего не чувствую. Эмоции словно вымерзли, оставив после себя пустоту и осознание того, что сражаться за свою жизнь – право каждого.

Это страшно, но вместе с тем дает облегчение.

Брезгливо обтерев руку о подол платья, поспешно шагаю прочь. 

Деревенька у подножия горы приятно удивляет чистотой улиц и доброжелательностью жителей. Приветливая девчушка, встретившаяся в первом же дворе, в обмен на информацию о том, что я видела и слышала, когда была в соседнем городе, не только угощает еще теплым молоком, по вкусу очень похожим на козье, но и сходу сдает места, где у них продают самые недорогие и свежие продукты. А еще - взахлеб рассказывает последние новости.

Оказывается, даже обитатели вот таких вот маленьких деревень с азартом следят за ходом Божественных Игр с помощью оповещений Арбитров. Обычные люди их не слышат, но вот жрецы – могут. И активно делятся с прихожанами. Жители же делают ставки на победу или вылет участников, бурно обсуждают кандидатов, восторгаясь теми, кто уже сумел чем-то выделиться, и посмеиваясь над неудачниками, болеют за любимчиков, украдкой шушукаются о богах. За неимением телевидения и Интернета, Игры становятся едва ли не самым долгожданным развлечением, и никого не смущает, что в них по-настоящему гибнут люди. Чужаки ведь.

Обойдя лавки и докупив необходимое, присаживаюсь на скамеечку, чтобы перекусить и немного отдохнуть, как вдруг напротив, словно из-под земли, вырастает массивная фигура, загородившая яркий солнечный свет.

Чтобы понять, кто это, мне даже не нужно поднимать голову.

Мы молчим.

Он, не мигая, серьезно смотрит на меня, а я пытаюсь определиться, заговорить ли, начать возмущаться преследованию или лучше еще подождать. Под тяжелым взглядом мужчины свежайшая, ароматная булочка с маком уже не лезет в горло, но мало ли, о чем этот великан сейчас думает?

- Позвольте представиться, госпожа. Мое имя Таэроль, - сообщает наконец таким тоном, будто мы на светском приеме и его представление должно значить для меня что-то особенное. Даже слегка кланяется, приложив правую руку к сердцу.

Раскланиваться в ответ особого желания нет. Я вообще не понимаю, что ему от меня нужно. Хотел бы сказать «спасибо», сказал бы, а не смотрел так, словно мысленно высчитывает мой вес, рост и объемы.

- Не мог бы ты отойти? Солнышко загораживаешь.

До последнего сомневалась, что это сработает, но мужчина тут же исполняет просьбу, делая шаг назад, и даже, кажется, чувствует себя неловко из-за того, что помешал мне отдыхать.