В камере не было окон, но о том, что на улице уже взошло солнце, она узнала, когда по коридору стали активно ходить люди. Эмма поднялась с тяжелой головой и принялась тереть глаза, чтобы хоть как-то снять с себя пелену сонливости. Никаких удобств или таза для умывания здесь не предусматривалось. Хорошо хоть волосы оставались в пучке, и их не нужно расчесывать. Девушка на всякий случай проверила прическу.

В этот момент ее окликнули. Она повернулась к решетке лицом. Перед ней стоял незнакомый пожилой констебль.

— Мейстрес Снорн, я так полагаю?

— Госпожа, — без раздумий поправила она его. — Госпожа Снорн.

— Как будет угодно, — сказал мужчина, проворачивая ключ в замке. — Пойдемте, я провожу вас в уборную, а потом отведу на допрос.

— Послушайте, нельзя ли отправить весточку моим родителям? Они волнуются за меня.

— Простите, это не в моей компетенции, разговаривайте со следователем.

— Мейстером Огусом? — решила уточнить Эмма, выходя из камеры.

Конвоир кивнул. Задержанная вздохнула. Как-то вчера у них не задалось общение после того, как он схватил ее за руку. Она не была к этому готова! Очень испугалась. Но неужели это правда? Неужели она владеет магией? Такого быть не может!

Эмма оказалась в небольшом помещении с зеркалом и даже водопроводом. Она открыла кран, который противно скрипнул и выдал ей небольшую порцию чуть ржавой воды, которой хватило как раз на то, чтобы вымыть руки и умыться. Затем напор уменьшился и вовсе пропал. Лишь несколько капель упало в раковину. Девушка вздохнула, закрутила вентиль и внимательно вгляделась в свое бледное лицо с темными кругами под глазами. Да, ночь в тюремной камере — это не самое приятное времяпровождение.

— У вас там вода закончилась, — выйдя, сказала она сопровождающему.

Тот пожал плечами.

— Все эти новомодные штуки так нестабильно работают, — проворчал он. — Воду дают с перебоями. И чем им старый добрый таз для умывания не подошел?

Эмма хотела возразить, что это невероятно удобно. Новые дома строили только с водопроводом и канализацией, однако коридор как-то резко закончился, и они оказались у двери.

Констебль ввел ее в крохотную комнатку со столом и несколькими стульями.

— Посидите здесь, я позову мейстера Огуса.

Задержанная вздохнула и села. Дверь снова закрылась, замок щелкнул. Эмма очень хотела есть и пить. Пробовать воду из-под крана она не решилась, это могло быть опасно для здоровья. Однако и просить она не решалась.

Комнату освещало лишь небольшое окно под самым потолком. Через маленький прямоугольник виднелось яркое голубое небо. Время шло, а о ней словно все забыли. Часов здесь не наблюдалось, однако по внутренним ощущениям прошло никак не меньше трех часов. Один раз под дверью кто-то громко спорил, хотя разобрать, о чем именно, оказалось невозможно. Потом снова все стихло.

Эмма положила руки на стол, а на них — голову. Усталость давала о себе знать. Она не чувствовала в себе чего-то нового. Каких-то сил. Оставалось загадкой, каким образом она могла оставлять отметины на руках других людей. Сколько бы ни вслушивалась она в себя, в свое тело, ничего не менялось. Она по-прежнему оставалась собой — Эммой Снорн. И не более.

В какой-то момент она даже попыталась вызвать магию. Попробовала ударить такой молнией стол или стул. Трясла руками, но ничего не выходило. Может, это работает только с определенными людьми? По сути, она ничего не знала о магии, потому что женщинам она почти не подвластна. Так зачем же чересчур увлекаться тем, что тебе никогда не светит?

Еще примерно через час замок снова щелкнул. Эмма подняла голову. В дверях стоял высокий сутулый старик. Он опирался на трость. На нем как влитое сидело чуть распахнутое дорогое пальто, высокая шляпа-цилиндр прикрывала довольно длинные полностью седые волосы ниже ушей, из кармана пиджака торчала золотая цепочка от часов.