Она пыталась сделать голос уверенным, но внутри вся дрожала, как затронутая неумелыми пальцами струна.

— Господин Кондрес утверждает, что просто проходил мимо.

— И вас совершенно не смутило его лицо?

— Вы о синяках и сломанном носе? — деловито уточнил следователь.

— Именно об этом, — кивнула девушка, сдвинув аккуратные брови к переносице.

— Он объяснил это тем, что упал в темноте, споткнувшись о неровный камень на мостовой.

— И вы считаете, что он говорит правду?

Эмма не могла поверить в то, что доблестные, коими всегда она их считала, служители закона могут поверить в столь отвратительную ложь. Она не знала, почему тот парнишка соврал на допросе, но это явно было связано с тем, что сказал ему его обидчик, пока они ехали в участок. Не зря избитый паренек так побледнел.

— Неважно, что считаю я, — сощурился мейстер Огус. — Важно то, что делали там вы.

— Просто проходила мимо, шла с работы домой, когда услышала, как кого-то избивают. На миг мне даже показалось, что там мой младший брат! Именно поэтому я пошла в тот переулок. А этот, как вы его назвали, господин Орне, ногами бил почти еще мальчишку!

У Эммы мелко тряслись ладони, которые она терла между собой и сжимала в замок так, что белели костяшки пальцев. Это не укрылось от внимательного взгляда мага.

— И что было потом?

— Этот, с позволения сказать, господин стал угрожать и мне. Я испугалась и выставила перед собой зонт. О, нет! Мой зонт! Он остался там, в переулке!

Эмма даже подскочила. Она очень любила этот аксессуар. Его подарили ей родители. Они не настолько богаты, чтобы разбрасываться такими вещами направо и налево.

— Сядьте, пожалуйста, и успокойтесь, — осадил ее следователь. — Зонт — это последнее, что сейчас вас должно волновать. Мне кажется, вы не вполне осознаете серьезность ситуации, в которой оказались.

— Да, объясните мне, я действительно не понимаю. Я лишь выставила зонт, чтобы этот тип ко мне не приближался, а он схватил его и тут же упал. Я ничего не сделала.

Густав Огус посмотрел на нее с какой-то жалостью в глазах. Эмма не могла расшифровать те эмоции, которые отражались на его лице.

— Эмма, — можно я буду вас так называть? — вдруг смягчил тон служитель закона.

Она лишь кивнула, подсознательно понимая, что такая перемена не к добру.

— В вашей семье есть маги?

— Да, младший брат родился с даром.

— Родители?

Девушка покачала головой.

— Нет, мама и отец — обычные люди, но дедушка по папиной линии также владел магией.

— Значит, у вас есть предрасположенность к этому.

— О чем вы говорите? Уж к двадцати шести годам я, наверное, знала бы, что являюсь магом, вы не находите?

— Дар может долго дремать. Тем более у женщин он проявляется гораздо позже, чем у мужчин, но так как большинство девушек рано выходит замуж и рожает детей, дар передается им, так и не проявившись у матери. У вас ведь нет детей?

Она уже рассказала о своем семейном положении констеблю, который брал у нее показания, и мейстер Огус прекрасно знал, что она не замужем и детей не имеет.

— Нет. Но даже если предположить, что я имею некоторую силу магического характера, но не знала о ней, разве я должна нести ответственность за то, что в момент опасности защитила себя? — попыталась достучаться до голоса разума собеседника Эмма.

— Несет ли ответственность человек, по неосторожности причинивший вред другому?

Ее синие глаза стали похожи на две монеты.

— Не может такого быть!

— Что гадать, Эмма. Давайте прямо сейчас разрешим нашу дилемму. Если вы не владеете даром, я это почувствую и сразу же отпущу вас домой.