Это потому что меня узнал? А вот это надо выяснить.

— Мы с ним новый бизнес планируем, — неожиданно расщедривается на информацию Андроник, — будем туристов на рыбалку возить.

— Еврипид говорил, — киваю, — хорошее дело. Думаю, пойдет.

— Еще как пойдет, — отвечает кирие и сразу без перехода: — Забирай свою собаку, Каро, он здоров как бык.

— Спасибо! Гром, в машину, — пес слетает со стола и выбегает из дома. Мы одновременно впрыгиваем на передние сиденья, и я на полную выжимаю газ.

Автомобиль подскакивает и срывается с места. Уже темнеет, могу позволить себе не прятаться. Включаю мощные как прожекторы фары и лечу по трассе, выглядывая одинокого велосипедиста.

Догоняю его буквально минут через десять. Пристраиваюсь в хвост и поджимаю. Святой человек в надвинутом на лоб капюшоне так усердно крутит педали, что я всерьез начинаю опасаться, как бы он не преодолел гравитацию и не взмыл в стремительно темнеющее небо.

Но велосипедист внезапно сворачивает с дороги в лес на узкую тропинку, петляющую между деревьями. Мой автомобиль там точно не пройдет.

Я знаю куда ведет эта тропинка и знаю еще одну дорогу, пошире. Гром нетерпеливо топчется лапами по сиденью.

— Прыгай вниз, — говорю собаке, — мы сейчас с тобой немного полетаем.

Выжимаю педаль газа и набираю скорость, моя машина способна развивать больше трехсот километров в час. Именно ее неуклюжесть позволяет устойчиво держаться на дороге. Но привлекать внимание полиции не хочется, поэтому ограничиваюсь двумя сотнями.

Сворачиваю на проселочную дорогу и сбрасываю скорость. Здесь не полетаешь, зато у меня уже есть фора во времени.

На берег залива выскакиваю как раз в момент, когда от берега отчаливает катер, груженый велосипедом. Давлю на газ и на всех парах влетаю в воду под протяжный вой Грома. Наш пес боится плавать в автомобиле, он до жути консервативен.

— Не бойся, — успокаивающе глажу собаку, когда включается винт, — иногда приходится ломать шаблоны.

На воде мой автомобиль уже не гоночный болид, а обычное плавсредство, поэтому катер причаливает к острову первым. Но мы с Громом не отстаем. Амфибия выезжает на берег, обдавая ученика тибетских монахов фонтаном брызг, и перегораживает дорогу.

— Калиспера, Немо Капитан, — говорю, распахивая дверцу.

Мужчина медленно выпрямляется и снимает капюшон.

— Здравствуй, Каро. Похоже, девочка выросла.

***

Громов

Я уже давно не просыпаюсь. Я выныриваю, меня выбрасывает из забытья в реальность, и я как выброшенная на берег рыба задыхаюсь и хватаю ртом воздух. Сегодняшнее утро не исключение.

Некоторое время лежу на спине, пытаясь унять сердцебиение. Слышу шевеление рядом и вскидываюсь, но увидев, что это всего лишь Анна, обессиленно падаю обратно. Жаль, не хотелось ее будить.

Но я разбудил. Она склоняется надо мной, осторожно отводит со лба слипшиеся от пота пряди. Осторожно, потому что я не люблю, чтобы меня касались, и жена это знает.

— Марти, дорогой, тебе снова снились твои кошмарные сны? — протяжно выговаривает она своим низким голосом, который звучит довольно сексуально, но сейчас у меня вызывает лишь глухое раздражение.

— Оставь, Ань, — перехватываю ее руку и отвожу в сторону.

— Мартин, я беспокоюсь! — она повышает тон, но поймав мой неподвижный взгляд, тушуется. — Ты стал таким дерганым, милый. Может, тебе стоит в этот раз раньше поехать на терапию?

Хочется материться, но я сдерживаюсь. Она моя жена, и она как будто в самом деле беспокоится...

— Может и стоит.

Поднимаюсь с кровати и, стараясь не замечать как жадно жена смотрит на мой стояк, иду в душ. Аня права, я становлюсь невыносимым. После терапии я обычно стабилизируюсь. Я лучше сплю, меня не так часто тревожат перепады настроения, исчезают видения. А главное, сны.