– Что за шум вы тут устроили? Портите такое замечательное утро.

Бернар старался говорить и выглядеть сурово, но прекрасно понимал: стражники ему не поверят. Уж кто-кто, а фельдмаршал зря никого не обидит. О том любила потолковать на досуге вся кордейская армия.

– Не извольте беспокоиться, господин граф! Скоро приедет тюремная карета, и нас тут не будет. Извините за шум. Энтот вот бездельник совсем не хочет шевелить ногами, пришлось тащить его по камням, – браво доложил один из стражников.

– Ты, бестолочь, поклонись господину фельдмаршалу! – прикрикнул на заключенного второй, пнув в спину так, что тот упал на плиты лицом вниз. – Выпороть бы тебя хорошенько за шум, что ты тут устроил! Да некогда уже. Ничего, новый хозяин этим займется!

Бернар неспешно обошел узника и встал перед ним, приказав:

– Поднимите-ка, ребята, своего красавца на ноги. Посмотрим, с кем вы тут развлекаетесь.

Гвардейцы быстро подхватили узника под локти и встряхнули его над землей. В их больших крепких руках истощенный человек казался совсем маленьким и хрупким. Он не подавал признаков жизни и не поднимал голову.

– Что-то ваш бродяга совсем дохлый. Он хоть дышит? – заметил Бернар, взял в руки ножны одного из стражей, самым кончиком подцепил подбородок пленника и поднял его на себя.

Тот в ответ медленно полуоткрыл ярко зеленые глаза.

– Норрьего?! – выпалил опешивший Бернар, отпуская ножны и делая шаг назад. – Разрази меня гром! Это что, Норрьего?! Не может быть! Я же сам видел, как его казнили!

Узник снова безвольно уронил голову и продолжил неподвижно висеть на руках стражи.

Так близко бывшего любимца бывшего короля Кордии князя Ньетто, генерала Хавьера Норрьего Бернар не видел с тех пор, как привел его на веревке к воротам Триволи. Именно там, в самой страшной тюремной крепости страны, преступник и содержался вплоть до суда и казни.

Норрьего был почти вдвое моложе Бернара и когда-то начинал карьеру под его командованием. Хавьер тогда по-хорошему поражал. Не по годам серьезный семнадцатилетний парень с грустными зелеными глазами. Он старался во все вникнуть, всей душой стремился хоть чем-то быть полезным старшим по службе. Несмотря на княжеское происхождение, легко сходился с низшими чинами и разделял с ними все тяготы походной жизни. Кто бы мог подумать, что буквально через пару лет Хавьер превратится в бездушное чудовище?

По злой иронии судьбы, именно Бернар ходатайствовал о том, чтобы после первой проведенной вместе кампании наградить молодого Норрьего орденом и представить ко внеочередному чину. Тогда, в жестоких боях на границе с Джерзигой, молодой княжич каким-то чудом вывел из-под смертельного огня вверенную ему роту. А потом сотворил что-то вообще невозможное. Смог неожиданной дерзкой атакой в тыл противника спутать тому планы и, в конце концов, склонить чашу победы на сторону кордийцев.

Рядовые после того были готовы носить Норрьего на руках и идти за ним на край света. Да что там рядовые. Бернар и сам смотрел на юного героя с восторгом. И не просто так. Тот не только принес победу в одном из переломных сражений, но и спас своему командиру жизнь. Когда дело дошло до рукопашной всех со всеми, Хавьер возник рядом с Бернаром, как из воздуха, и отразил сразу серию направленных на главу армии Кордии ударов. А потом воткнул глубоко в землю упавшее багряно-серебряное знамя с гербом Кестеров и бился возле него до самого конца сражения.

Получив из рук короля орден и патент на новое звание, Норрьего на полгода уехал на родину в Ньетто. Потом задержался там еще на год. А потом пришли вести о том, что он стал князем. Бернар думал тогда, что Хавьер навсегда останется в Норрвальдо и уже никогда не вернется на службу.