– И что же мы здесь делаем? – сказал Хавьер как мог спокойно, не желая пугать Лэло еще больше.

– Так известно что: сопровождаем посольство его величества Алегорда Кестера! – ответил хранитель. – Их на смотрины сюда пригласили. С невестой, значит, познакомиться. А вы во главе гарнизона сопровождения и охраны будете.

– Так… – У Хавьера свело живот от дурных предчувствий. – Что за гарнизон? Кто? Откуда? Сколько? Где расквартированы? Каким арсеналом располагают?

– Все в порядке, ваша милость! – заверил его Лэло. – Не извольте беспокоиться! Три сотни тяжелой конницы и шесть пехоты при полном вооружении. Встали лагерем вокруг этого дворца, в котором король наш, вы да все вельможи расположились. Незадолго до того, как вы без чувств упали, приходил офицер с докладом. Все спокойно. Мы хоть и на чужой земле, а тардийцы-то охранное дело хорошо знают! Никого сюда не пропустят!

Хавьеру отчаянно захотелось схватиться за голову и заорать:

«Тардийцы! В охране короля! На чужой земле! Казнить немедля того, кто устроил эту западню!..»

Но сказал он тихо и спокойно:

– Почему именно они? Кто так решил?

Лэло неопределенно хмыкнул, потом негромко произнес:

– Так ведь вы, ваша милость. Вы так и решили, когда король поручил вам охранять себя здесь. Вы сказали, что на севере лучше всего воюют северяне. А тардийцы с гардоррцами веками за межевые земли грызутся и знают друг друга. Кое-кто, конечно, заикнулся, дескать, ненадежный это народ – тардийцы-то. Бунтовщики сплошные. А вы тогда только рассмеялись и сказали, что любым страшным оружием надо уметь пользоваться. Чтобы бить врага во всю мощь и не навредить себе. А потом послали в столицу Тарда гвардейцев, чтобы те беременную княгиню из замка вывезли да к вам в Норрвальдо заложницей доставили. Так, мол, Тирдэг будет вернее престолу служить да короля охранять. Рисковать любимой женой и нерожденным первенцем не станет… Драммонд и не стал. Подчинился. Только всю дорогу зубами на вас скрежещет. Так вот мы с тардийцами-то и поехали. Да и потом, кто ж в здравом уме с вами в Кордии спорить будет? Это после высылки Леджера и риверского-то крошева? Самоубийц нет.

Хавьер почувствовал, как на его шее все туже затягивается невидимая петля, и судорожно сглотнул.

«Неужели я, и в самом деле, был таким бездушным чудовищем?..»

– Риверского? – переспросил он, ухватившись за последние слова Лэло. – Бои за Ривер уже прошли?

– Точно так, ваша милость, – подтвердил тот. – Как не пройти. Аккурат полтора года тому назад. Вы тогда только-только полковником стали. И убедили короля-то, что остров полон бунтовщиков и предателей. Что если там порядок сейчас не навести, то они к Джерзиге переметнутся. Ну и навели. Подняли наших как одного да и выжгли там всех почитай под корень… Ривер теперь почти пустыня. А вы генерал и «Меч государя».

– О духи… – только и смог простонать Хавьер, опустив голову.

Затем вскинулся:

– Постой. А Тирдэг? Он сейчас здесь?

Лэло кивнул и подтвердил:

– Здесь, ваша милость. Этажом ниже расположился со всей своей личной оравой. Еле места им хватило. А тут – мы с вами да король с гвардией и свитой.

– Так. – Хавьер негромко хлопнул по столу. – Сколько тут моих людей? Сколько у короля?

– Как всегда, ваша милость, полусотня ножей тут из наших. Вы ж без них никуда не ездите. Еще сотня королевских. Поднять их?

– Да. Боевая тревога. Только тихо! Чтоб ни одна мышь не заметила! Стой! – Собиравшийся выйти из комнаты Лэло замер и оглянулся. – Вначале сходи и разведай обстановку. Так, будто все в порядке и ты просто идешь передать нашим и королю, что я пришел в себя. Ни во что не ввязываться. Осмотрелся и живо обратно. Понятно?