Хавьер спешился и подошел ближе. Несчастный еле дышал. Поняв, что тут нужна неотложная помощь, Хавьер осторожно поднял беднягу на коня и сел в седло рядом. Так они доехали до замка. Там княжич передал больного в заботливые руки слуг и побежал к любимой.

О старике он больше не вспоминал, зная, что того обязательно подлечат и найдут где жить. И все шло бы, как обычно… Но три недели спустя в замке начали умирать люди. Вначале конюх, потом кухарка, потом трое детей, потом старый архивариус… Когда забили тревогу, лихорадка поразила уже половину жителей палаццо. Мать и две старшие сестры Хавьера тоже слегли с жаром.

Вот тогда та, что была дороже всего, и заставила его уехать на два месяца.

Когда Хавьер вернулся, его встретили только поседевший, разбитый параличом отец и четыре новых урны с пеплом в княжеской усыпальнице.

Того, что он сам, своими руками, принес больного черным мором старика в замок и тем самым убил всех близких, Норрьего себе не простил.

***

Сейчас, ощущая жгучую вину за всех, кого потерял, не сберег, убил или приказал убить, он счел себя достойным всех мук и перестал сопротивляться Мадино. Даже в мыслях. Перестал бороться, отстаивая себя как личность.

Он плакал, кричал, умолял, захлебываясь в слезах и крови… Постепенно Хавьер привык быть никем, просто куском плоти для забав злого мальчишки. Без имени, прошлого, будущего, мыслей, без гордости, без принципов. Быть тем, кем его хочет видеть хозяин. Звериным чутьем угадывать, чего от него хотят в этот раз: упираться до последнего, чтобы палачу победа показалась слаще, или сдаться сразу, признав себя лишь ничтожным рабом у ног господина.

Время перестало существовать. Хавьер часто лежал без чувств и совсем потерял ему счет, не видя дневного света. Ему казалось, что прошли десятилетия. Смерти все не было и не было. Стихии тоже оставили его. Все оставили его. Он совсем ничего не слышал. Мир за пределами подвала исчез.

Но вот Хавьер в полубреду почувствовал, что в состоянии не ответить на вопрос хозяина. Что-то новое и совсем непонятное.

А затем, впервые за вечность, вдруг оказался на улице. Стылые камни, лед, лужи, солнце, воробьи… Все казалось сном. Пробужденным от холода краем разума он уловил на себе чей-то удивленный взгляд и вроде бы даже услышал имя. Норрьего?.. Кто такой Норрьего? Что это вообще значит?

Потом до Хавьера стали долетать обрывки разговора. Самое главное, что сумел зацепить: «он здесь чуть больше года». Год… Всего лишь год. «Князю Тарда…»

От нового хозяина ждал того же: подвал, боль, унижения. Случился только подвал. А дальше началась пытка, к которой Хавьер оказался не готов. Его заботливо мыли, тепло одевали, укладывали на мягкую кровать. Вкусно и сытно кормили. Раз за разом приходили лекари. Постепенно все перестало восприниматься как потрясение, стало привычным. Вслед за оживающим телом потянулся и разум. Хавьер вспомнил все. Кто он, где, как и почему здесь оказался. Кем был и кем стал. Отец. Муж. Король. Князь. Фельдмаршал. Гарошод. Эти слова горько отзывались в сердце, тянули за собой лица тех, кого не стало. Кто погиб на войне, которую выиграл он. Кто исчез за гранью мира третьей дороги…

Все то, что, казалось, навсегда раздавили в его душе нечеловеческие пытки, вдруг ожило. И Хавьеру стало страшно. Он понял, что уже не сможет бездумно валяться у Драммонда в ногах. Не сможет не опустить взгляд. И его наверняка опять станут ломать. Страшно и жестоко. Захотелось сорвать повязки, отказаться от еды и лекарств. Снова стать тупым, безразличным ко всему куском плоти… Но такого выбора у него тоже не осталось.