Брат Карлы Уго оказался здоровенным малым с копной каштановых, давно нечесаных волос. Он всего лишь раз глянул на меня исподлобья и молча помог взобраться на грубую повозку. В неё была впряжена рыжая лошадь, неторопливая и задумчивая. Она спокойно жевала губами и была немного похожа на верблюда.

Ехали мы мимо покосившихся домиков по улочкам окраины, которая тянулась довольно долго. Минут через двадцать перед глазами открылся вид на залив в обрамлении невысоких зеленых гор. Пейзаж был таким ярким, что я сначала даже ахнула и зажмурилась. А потом, вцепившись, в борт повозки разглядывала голубую воду в золотых бликах, берег, облепленный лодками и небольшими судами.

Центр города или посёлка выглядел побогаче. Каменные дома в два и даже три этажа, но таких было совсем мало. Убогие лачужки сиротливо лепились вокруг них, как бедные родственники. Интересно, какой из домов был моим?

Я разглядывала каждый, пытаясь угадать, возле какого мы остановимся, но мы всё продолжали ехать по пыльной дороге.

Солнце припекало, голова начинала побаливать. Повозка тащилась очень медленно.

Центр поселка закончился, и мы свернули прямо к заливу. Берег здесь был каменистый. В конце очень условной дороги виднелся маленький старый причал и огромный серый валун возле него.

- Может, мы не туда заехали? - прокричала я в спину Уго. Стало страшновато: куда он завёз меня?

Парень, не оборачиваясь, мотнул головой и натянул поводья.

- Приехали, - это было первое слово, которое я услышала от него.

Приехали куда? Растерянно оглянувшись, я вдруг поняла, что серый валун - это лежащий на камнях, почти на боку, старый ржавый баркас. Слева между деревьями располагалась какая-то пляжная заброшенная хижина без двери.

До меня не сразу дошло, что эта хижина и есть мой дом. А когда я это поняла, где-то внутри меня тихонько заскулила от страха Оля Бобик.

4. Глава 4

Уго не стал задерживаться и уехал сразу же. А я всё стояла и не решалась сдвинуться с места, прижимая к груди конверт с бумагами.

Вокруг было довольно симпатично: каменистая полоска берега заканчивалась и начинался бело-желтый песок с вкраплениями разноцветных ракушек. Оливковые и какие-то цитрусовые низкорослые деревья росли тут и там. Их была целая роща. Хотелось пройти вглубь, посмотреть, что там. Однако в первую очередь нужно было исследовать жилище, которое выглядело так жалко, что на первый взгляд я бы скорее устроилась спать на песке под низкими ветвями серебристых ветвей оливы. Дом был словно слеплен из грязи с намешанными в ней травой и какими-то стеблями. Крыша остроугольная, с заметными прорехами.

Ступив на порог, я обнаружила, что без двери был только “предбанник”. Здесь сильно пахло рыбой. Я закрутила головой. И точно: выше меня сантиметров на двадцать она висела ровными рядами, сушилась.

По периметру этих сеней со щелями в стенах, были навалены ящики и бочонки: как целые, так и разбитые. В одном углу стоял плотно закрытый короб. Он был тщательно замотан тряпками и старой сетью.

Более здесь исследовать было нечего, и я шагнула к двери. Грубо сколоченная, она “надёжно” запиралась на деревяшку, крутящуюся на ржавом толстом гвозде. Очевидно, Габриэла с отцом считали, что честным людям прятать нечего.

Передо мной открылся длинный сквозной коридор. Наверное, он шел через всё здание. Внутри тоже пахло рыбой, но к этому мне, в принципе, было не привыкать: всю жизнь на рыбозаводе проработала. Не самое страшное. Помещение было темноватое, и я оставила дверь открытой, чтобы впустить сюда свет, а заодно и свежий воздух. Сквозняк и запах моря быстро устранили небольшую затхлость.