— Что ты?.. — она непонимающе уставилась за серьезного парня, а затем почувствовала, как стыд и смущение захлестнули ее с головой. Альба сильно зажмурила глаза и вздохнула.

Ноа осторожно раскрыл одну ладонь, отодвинул пальцы и, нахмурившись, аккуратно промокнул влажной салфеткой яркие следы на тонкой коже. Альба не чувствовала боли раньше, сейчас же, когда перекись попала на свежие ранки, тихо застонала. Ноа, услышав, замер, на мужском лице заиграли желваки. Через мгновение склонился и подул на руку, запуская табун мурашек по голым ногам.

— Не так давно я уже была в такой ситуации. Только на твоем месте сидел Эд.

Ноа хмыкнул и снова промокнул очередной порез, вытирая кровь.

— Его компания понравилась больше?

— Зачем ты так? — она вздохнула.

— Я не шутил, когда говорил, что ты ему нравишься. Он хороший человек, Альба. Пусть иногда и сложно разобрать это под слоем шелухи. Эд надежный, внимательный, верный… Если что-то случится, смело можешь звонить ему — он всегда придет на помощь.

— Мне кажется или ты действительно сейчас пытаешься сосватать его?

Ноа тихо рассмеялся, поднял пластыри, раскрыл несколько и наклеил на чистые ранки. Аккуратно, стараясь не причинять боль, провел подушечками больших пальцев по тканевым полоскам. Замолчал на мгновение буравя взглядом тонкие запястья.

— Я всего лишь наблюдатель, помнишь? — поднял голову и поймал в капкан женские глаза. — Но всегда приятнее смотреть на то, что считаешь действительно правильным.

Он сложил оставшиеся салфетки и перекись обратно в аптечку, закрыл крышку и отодвинул ящик к стене. Разместившись рядом, он громко выдохнул, вытер ладонями лицо и снова посмотрел на Альбу.

— Пчелка, — она подняла голову и заметила внимательный взгляд, рассматривающий тонкие пальцы, которые безостановочно сминали низ кофты. Застыла на мгновение, а потом едва не захлебнулась в холодной воде штормового серого океана. — Мне жаль твоих родителей…

Она не ожидала такого. Готовы была выдержать любую колкость, замечание, его любимые «прописные» истины, которыми он комментировал каждое ее действие, но… Услышав глубокий тихий голос, проникший под кожу, она застыла.

— Тебе ведь Эдриан сказал, да?

Ноа тихо усмехнулся, слегка покачал головой.

— Не обижайся на него. Если это была тайна, поверь, он рассказал все под сильным давлением.

Альба грустно улыбнулась и, уронив ладони, заклеенные пластырями на холодные бедра, покачала головой.

— Нет никакой тайны. Просто… после случившегося ему первому я смогла рассказать о родителях. Я даже с Корой не могла о них говорить… Знаешь, все думала, что если не вспоминать, то словно этого и не было вовсе. Они просто уехали в командировку или на какое-то очередное сложное задание и скоро вернутся… — она вздохнула и проглотила застрявший в горле ком. — Обманывала сама себя…

— Моя мама умерла, когда мне было четырнадцать. Рак на последней стадии, три месяца и все… Я даже не успел осознать весь ужас ситуации, когда и осознавать что-то уже было поздно.

Ноа бросил на Альбу острый взгляд, в котором на мгновение промелькнуло нечто незнакомое, непривычное, а потом отвел его. Провел ладонью по затылку и хмыкнул, услышав искреннее.

— Мне очень жаль, Ноа.

— Да, мне тоже.

Отрезал и замолчал.

Минуты тянулись долго.

Неизвестность пугала.

И только глупые разговоры отвлекали от ощущения патовости ситуации.

— О чем ты мечтаешь, Альба?

Ноа зажал пальцами переносицу и устало прикрыл глаза. Ночь уже давно накрыла город. Хотелось спать, эмоции отбирали оставшиеся силы.

— Глобально?

Он пожал плечами и растер ладонями лицо.