Коридор был достаточно узким: вытянув руки в стороны, Ноа достал бы пальцами противоположных стен. Но одновременно с этим не вызывал чувства клаустрофобии — они удобно разместились на полу. Здесь звуки, творившейся за стенами кафе непогоды, звучали немного тише.

— Садись, — Ноа бросил на холодный пол кофту. Покачал головой, предупредив почти слетевшее с женских губ возмущение, и сел напротив. Он поднял ноги, согнув в коленях, и устало опустил на них руки.

— Как ты?

Альба вздрогнула, услышав вопрос, немного скривилась.

— Прошу тебя, не нужно, — шепнула, почувствовав, как румянец, только успевший схлынуть с ее лица, вновь поднимается по шее вверх.

— Тебе стыдно? — Ноа замолчал, ненадолго задумавшись, а потом задал вопрос. Удивление, застывшее складкой между широких бровей, сквозило и в голосе. — Почему?

— Я вела себя, словно маленький ребенок. Я потеряла контроль и да… это стыдно, — Альба уперлась спиной в стену и прикрыла глаза, убегая от серого омута.

— Бояться не стыдно. И плакать не стыдно, знала такое? — он хмыкнул.

— Тебе легко это говорить. Ты сильный и сомневаюсь, что повел бы себя на моем месте также… Ты ничего не боишься.

Альба чувствовала на себе пристальный, лишающих воздуха взгляд. Слышала удары взбесившегося собственного сердца и шум крови в ушах. Ноа молчал, рассматривая ее. Блуждал по тонкой шее, покрытым мурашками под мягкой тканью толстовки рукам, по длинным голым ногам, пока тихо не вздохнул и все же ответил.

— Ты ошибаешься, пчелка.

Альба распахнула глаза, но было поздно — Ноа отвел свой взгляд. Он поднял бутылку, открутил крышку и сделал маленький глоток. Вытер ладонью лицо, а следом взъерошил пряди на макушке. Ощупывая затылком стену, он больше не искал глаза напротив.

— Спасибо тебе.

Тихий женский голос разрушил звенящую в коридоре тишину, а внимательный взгляд заметил, как дернулся кадык и напряглись мужские скулы. Ноа кивнул, а Альба усмехнулась.

— Немного непривычно.

— Что?

— Ты не оттолкнул мою благодарность, — она пожала плечами и улыбнулась. — А я уже даже привыкла.

Ноа, всегда в их разговорах оставляющий последнее слово за собой, на этот раз не ответил.

Время тянулось бесконечно долго.

Тишина давила. Звуки, доносящиеся снаружи, пугали. Слыша очередной, Альба вскидывала голову, смотрела на Ноа и, замечая его уверенность, понемногу успокаивалась сама, расслабляя впившиеся в ладони пальцы. Они плавали в океане страха, паники и неизвестности, удерживаясь на плаву лишь благодаря устойчивому плоту поддержки, льющейся от расслабленной мужской фигуры, которая окутывала вздрагивающее женское тело и возвращалась обратно. И так по кругу — помещая их в кокон.

Минут через десять Ноа поднялся.

— Ты куда? — посмотрел вниз, услышав тихий вопрос, заданный испуганным голосом. Вздохнул.

— Я тебя не оставлю, понимаешь?

Альба кивнула, смахнула упавшую на щеку слезу и подтянула согнутые в коленях ноги ближе. Проследила за тем, как Ноа забрал телефон и скрылся в темноте коридора. Вернулся быстро. Скользнул взглядом по скованному телу, будто выискивая что-то или проверяя, а после, услышав облегченный выдох, присел на корточки рядом с Альбой. На пол поставил уже знакомую ей аптечку.

— Странно, что я не подумала об этом. Мама всегда учила, что в любой ситуации нужно иметь под рукой то, что может спасти. Аптечка действительно важна, особенно если мы застрянем здесь надолго.

Ноа ответил тихое «Мг», открыл крышку и, подсвечивая телефоном, достал несколько салфеток, пластырей и перекись. Поднял голову и обхватил Альбины руки. Потянул, перевернул и положил себе на ноги.