А может, Шэн Линъюань и не просыпался вовсе, а просто неосознанно открыл глаза в промежутке между циклами сна[6]. Сюань Цзи, затаив дыхание, едва ли не лежал на нем ничком, но взор Шэн Линъюаня застыл на едва виднеющемся в свете свечи пологе. Их глаза были совсем близко, взгляды встретились, однако они смотрели друг мимо друга, словно чужие.

Сюань Цзи, или, точнее, тот, с кем он оказался связан во сне, уставился в эти смотревшие сквозь него глаза, и вдруг его душевное равновесие пошатнулось. Он с ненавистью вцепился в шею Шэн Линъюаня, пытаясь его задушить.

Сюань Цзи во сне словно раздвоился: хотя он чувствовал себя крайне неловко и нервничал до мурашек, он все же оставался сторонним наблюдателем. Но в то же время он чувствовал состояние человека, к которому был привязан, отчетливо ощущая жгучее пламя страстей и гнева, муку, от которой негде укрыться, – будто очутился в огненном аду, из которого не уйти на перерождение во веки вечные.

«Неоновый фонарь», как ни старался, не мог оставить на светлой гладкой шее спящего ни единого отпечатка. Даже дыхание Шэн Линъюаня нисколько не изменилось, такое же спокойное и ровное, как снег, падающий за окном. Вдруг Сюань Цзи, отчаянно боровшийся с чужим непокорным телом, затих и на мгновение проник в сознание того, кем был во сне, – и ни с того ни с сего ощутил беспредельную тоску.

И тут откуда-то извне донесся звон: пробил первый большой час суток, ударили третью стражу[7]. Ресницы Шэн Линъюаня затрепетали, взгляд его прояснился, и Сюань Цзи почувствовал, как в груди «неонового фонаря» вздымается тягостное, нетерпеливое ожидание, надежда, что человек на кровати наконец откликнется на его присутствие.

Но… нет. Шэн Линъюань лишь переменил позу, его взгляд, рассеянно скользнув по безлюдным покоям, обратился к окну, скрытому от него пологом.

Все надежды «неонового фонаря» разбились вдребезги. Сюань Цзи услышал его хриплый голос:

– Почему ты не можешь хоть на миг взглянуть на меня, Линъюань?.. Прошу тебя, посмотри на меня…

Гнев и отчаяние вместе раздирали его душу. Дыхание Шэн Линъюаня, его губы… Шею его окутывал слабый аромат благовоний, который вдруг бесконечно усилился, проникая в самую душу. Совершенно потеряв голову, «неоновый фонарь» самозабвенно приник к Шэн Линъюаню, будто хотел поглотить его без остатка.

Вынужденный против воли участвовать в этом безобразии, Сюань Цзи с трудом сохранял ясную голову. Ему было крайне неловко, и мысли сами собой потекли вразнобой. Вспомнилось, как выглядел Шэн Линъюань, когда в кургане шаманов выбрался из гроба, а потом как он лежал поперек ванной комнаты, простоволосый… И в обоих случаях нарядом его величества было «новое платье короля».

Вдруг, когда Сюань Цзи почувствовал, что его сон безнадежно выходит за рамки приличий, черная дыра в человеческий рост возникла за его спиной, расползлась тенью и вобрала в себя. Сюань Цзи во сне всеми силами пытался ухватиться за руку Шэн Линъюаня, но пальцы прошли насквозь, не коснувшись ни единого волоска.

Дон-н-н… – раздался удар колокола. Кто-то в темноте громко крикнул: «Запечатать!»

Яркий свет ударил Сюань Цзи в глаза, он резко сел в постели. Соседняя кровать была пуста, одеяло нетронуто. Шэн Линъюань, непринужденно помахав на прощание, ушел и не вернулся.

Часть сознания Сюань Цзи оставалась в западне кошмара, в голове билась единственная мысль: «Я не могу снова потерять его». Сюань Цзи, как заколдованный, выскочил из номера и босиком побежал по коридору. Лишь когда позади раздался громкий стук захлопнувшейся двери, он вздрогнул и пришел в себя.