Но если сон еще можно было объяснить химической реакцией между противоположными эмоциями Сюань Цзи, то «неоновый фонарь» ставил его в тупик. Как он ни ломал голову, не мог понять, что тот собой представлял. Он не нуждался ни в масле, ни в электричестве, он сиял сам по себе – настоящая мечта экоактивистов. Но ни стражник, ни Шэн Линъюань, хоть и смотрели прямо на яркий свет, не замечали его, а когда он сел на кровать, то не оставил никакой вмятины. Так что это был за феномен?

Призрак? Но откуда в этом мире взяться призраку?

Если «боги» – выдумка власть имущих, то «призраки» – иллюзии страдающих бедняков, надежды на то, что если они будут бороться до конца – как говорится, разобьют котлы и потопят лодки, – то превратятся в мстительных духов, покарают обидчиков и хотя бы после смерти добьются справедливости.

Исследовательский институт Бюро по контролю над аномалиями подробно изучил это явление. «Духи», «души-хунь» и тому подобные сущности из народных преданий – на самом деле утечки особой жизненной субстанции, которые под влиянием мощной аномальной энергии могут агрегироваться во внешнем мире. Именно об этом рассказывали те легенды о совершенствовании, в которых упоминалось, как «душа покидает тело». Были и способы «притянуть» ее обратно, например, заклинание полой куклы, с помощью которого Владыка людей вливал свою жизненную субстанцию в полую куклу и так вселялся в нее.

«Душа-хунь» не остается после смерти человека, для ее существования необходимо, чтобы владелец был жив, а его аномальная энергия – достаточно сильна для поддержания жизненной субстанции. Что же касается обычных людей, у кого при жизни здоровье так себе и кто на третий этаж без одышки подняться не может, то им не стоит обольщаться, что, когда их ни к чему не пригодное тело сгниет, душу ждет какое-то перерождение. Их «душа» окостенеет в тот же миг, когда прекратит работу центральная нервная система, и исчезнет, пожалуй, даже раньше тела.

«Неоновый фонарь» никак не мог быть такой «душой-хунь», невидимой для обычного человека. Чтобы зафиксировать особую жизненную субстанцию, нужны приборы, измеряющие уровень аномальной энергии, а глаза Шэн Линъюаня были еще чувствительнее сканеров Бюро – но он так ничего и не заметил.

Оставался еще тот полуночный удар колокола. Сюань Цзи казалось, что подобный звон он уже где-то слышал – этот звон глубоко засел в недрах его памяти. Устав ломать голову, он решил, что, возможно, его мозг просто сыграл с ним злую шутку.

Сюань Цзи ткнул вилкой ломтик копченой рыбы, но аппетит пропал окончательно. Во рту становилось то кисло, то горько, идеально прокопченная рыба казалась безвкусной, как воск. Аромат благовоний, вившийся во сне вокруг Шэн Линъюаня, никак не желал его отпускать.

Шум голосов и фоновая музыка сливались в сплошной, доносившийся словно сквозь стену гул. В ресторане было очень светло, сквозь окна помещение прогревало солнце, а кондиционер поддерживал в зале постоянную температуру в двадцать шесть градусов. Но по телу Сюань Цзи пробежала дрожь. Он опустил взгляд и с изумлением обнаружил, что пальцы посинели от холода, как будто часть его тела осталась там, во дворце Дулин, в той снежной ночи, что была три тысячи лет назад: тогда стоял лютый мороз, жаровня рано догорела и не давала тепла, а темные и холодные покои дворца напоминали покойницкую.

Грань между сном и явью стиралась на глазах.

– Директор Сюань!

Раздался звон – Сюань Цзи не смог удержать окоченевшей рукой вилку, и та упала на фарфоровое блюдо. Сюань Цзи поднял голову и встретил обеспокоенный и испытующий взгляд Ван Цзэ.