Внезапно тонкой иголочкой кольнула мысль – а она хочет этого? Хочет делить кров и постель с этим человеком, который оказался способным на такой поступок и не в состоянии аффекта, нет! Этот план вынашивался, корректировался, обрастал деталями втайне от нее. И даже сейчас он не считает нужным найти слова, которые хоть как-то могли оправдать его предательство.

Ночь прошла без сна, она крутилась, отгоняя тревожные мысли и задремала только под утро.

А вечером, за ужином, спросила мужа:

– А ты не думал о разводе?

Веня посмотрел на неё так, словно она сморозила какую-то чушь, и она в какое-то мгновение ее накрыло теплой волной: какая это глупость – и ее мысли, и папины выводы, и возмущение Лорки. Они семья. Он – ее муж и отец ее ребенка. Веселый и коммуникабельный, но далекий от сантиментов и лирики. Практичный. И да – дорога сложная, совсем не подходящая для малыша, и первое время в чужой стране не может быть легким. Он умный и все это понимает больше, чем она, и просто хочет облегчить ее переезд с Матвеем. Да, он совсем не подумал о ее родителях, но у мужиков это бывает: не хватило душевной чуткости. А его мама? Что его мама? Законченная эгоистка, думающая только о себе. Но ведь ей жить не с ней. И вообще – дружба и любовь между невестой и свекровью – это бывает так редко. И ее отношения с Инессой – просто норма.

А все ее тревожные мысли – это глупость и полный бред. Все будет хорошо.

В октябре она вышла на работу в школу, где работала Лора. Помощница библиотекаря – не бог весть какая должность, да и зарплата никакая.

– Зато стабильная, – подбодрила ее Лора. – И вообще – это лучше, чем ничего. Да, и работа не пыльная. Это не то, что держать класс с сорока детьми: срывать голос и оставаться без нервов. Согласись.

– Конечно, Лорочка, я тебе так благодарна.

– Ну, вот, а закончишь учебу, получишь диплом – может здесь же и останешься в другой должности. Есть перспектива. Главное – с директрисой быть в нормальных отношениях.

Осень выдалась холодная, дождливая и ветренная.

Матвей часто простужался, температурил и надо было крутиться, чтобы придумать, с кем его оставить.

Лиля знала, что Инесса уже уволилась с работы, но она ни разу не предложила посидеть с внуком. Выручала мама и пожилая соседка, которая соглашалась иногда посидеть с малышом.

О дате отъезда Веня сообщил за две недели.

– Только вчера билеты достали, – сокрушенно покачал головой. – И то, благодаря маминым связям. Такое чувство, что вся страна едет, – он картинно развел руками.

– Почему же вся, – не удержавшись, уколола Лиля. – Твоя жена, например, остается. Да и сын твой тоже. Не говоря уже о тесте и теще.

– По-моему, мы этот вопрос уже обсуждали, – нетерпеливо произнес он.

Так разговаривают с малышами, которые не в силах понять прописные истины.

– И, значит, на Новый год ты уже не будешь в Москве?

– Лиля, я же только что объяснил – с билетами проблема, рады были любой дате. Взяли то, что удалось достать. Еще и переплатили. Поэтому и молчал, не хотел тебе просто так морочить голову.

– Да, конечно, – она кивнула, внезапно поняв: вот оно, то, о чем они говорили в течении всей осени, как о чем-то далеком и не слишком реальном, – уже на пороге. Осталось всего две недели, и эти обсуждения и беседы превратятся в жесткую действительность.

– Придется мне в этом году нарядиться Дедом Морозом, вот только кто будет Снегурочкой? – задумчиво протянула она, отвернулись к окну.

– Лиля, какой Дед Мороз? Какая Снегурочка? Ребенку два с лишним года, что он в этом понимает? Поставишь елку, купишь подарок. Зажжешь бенгальские огни. Разве этого недостаточно? Зато твой сын будет жить в стране больших возможностей, где все будет зависеть только от него и где его фамилия не будет помехой. Ты же потом нам с мамой спасибо скажешь.