– Наша Фея, – снисходительно с улыбкой называл ее отец.

Вдруг всплыло воспоминание, как она, уже в старшей группе садика, горячо доказывала ребятам, что у нее дома живет фея. А они насмешливо улыбались, мальчики и девочки, в семьях которых не жила сказка.

Лиля внезапно почувствовала, как расплылись окружающие предметы: обои в цветочек, горка с посудой, торшер в углу комнаты и две акварели в тонких рамочках на стене – их когда-то нарисовала мама. А ее она ощутила привкус соли на губах.

Папа молча вышел на балкон, а мама подошла сзади, обняла, потерлась щекой о ее мягкие и шелковистые волосы. Так она делала в детстве, и Лилю словно окутывало теплое облако любви и понимания; облако, в котором исчезали все тревоги, переживания и заботы. Легкое прикосновение Феи, успокаивающее и дарившее покой.

Папа вернулся с балкона, зябко повел плечами: холодает, а ведь только август.

– Знаешь, доча, – начал задумчиво. – Давай не будем торопиться, чтобы дров не наломать. Если бы не Матюша, то, конечно… А так… Кто его знает. В чужую голову не залезешь. Тут себя бы понять. Поживем – увидим. Да, Фаечка?

Мама легко кивнула:

– Конечно, Алик. Время покажет.

И переезжать к нам не спеши, хотя мы будем рады, ты же знаешь.

Лиля молча кивнула.

В сентябре отдала Матюшу в детский сад, перешла на заочный.

Она непременно должна закончить университет и выйти на работу по специальности. В школу, к этим улыбчивым малышам, которые не способны ни обмануть, ни предать, ни подставить.

Веня вел себя обычно, по-прежнему частенько уходил ночевать к маме, хотя Матвейка стал спать крепко. Их квартирка заполнялась какими-то коробками: фотоаппараты, гжель, хохлома.

– На продажу, – кратко объяснил он. – Спасательные круги, чтобы удержаться на поверхности и не утонуть. Легко не будет, – говорил он, деловито нахмурившись.

А она вдруг почувствовала, что ей совершенно все равно: будет ему легко или трудно. Все это ее никак не касалось и не задевало никаких струн в ее душе. Она усердно искала работу – что-то временное, чтобы продержаться до диплома.

Как-то позвонила Женя из их театральной группы. Они уже закончили университет, но продолжали встречаться и ходить на премьеры.

Лиле звонили несколько раз, но она отнекивалась: вот сынок подрастет – тогда. Сейчас ей не до театра, хотя иногда она чувствовала, как ей не хватает этой атмосферы ожидания, этих мгновений, когда, чуть дрогнув, медленно уплывал в стороны тяжелый занавес, открывая сцену с декорациями. И начиналось чудо, которое называлось одним словом – спектакль. Иногда они встречались за пару часов до начала и сидели в кафе, заказывая мороженое, невзирая на погоду, болтали о том – о сем . И по этим посиделкам и беспечной болтовне она тоже скучала. А потому на предложение Жени откликнулась сразу:

– Когда? Буду!

Мужу сообщила за неделю, что идет в театр и Матвей – на нем. По выражению его лица поняла, что он не в восторге, но возражать не стал.

Они классно провели время: пришли все, полным составом, и было так приятно встретиться, как раньше, когда они были беззаботными студентками.

В антракте Лора, кивнув девчонкам, отвела Лилю в сторону: сядем отдельно, поговорить надо.

– Юлить не буду – времени в обрез, – она посмотрела на часы. – Ты только ответь: это правда?

– Что именно?

– Лилька, прекрати. У нас семья большая, слухи ходят разные. Знаешь, как это работает? Как испорченный телефон. Потому и решила спросить у тебя, получить информацию, что называется, – из первых рук.

– А что за слухи? На какую тему? – она спросила это отстраненно, как о чем-то, не имеющем к ней никакого отношения.