Постепенно, понемногу, но перестает.

— Вы были когда-нибудь в кафе «Зефир» на Дворцовой набережной, София? Зефир там действительно очень вкусный. Пойдем?

— Самый вкусный зефир на свете делает моя мама, — произнесла София тихо, внимательно глядя на Вано. — И я надеюсь, что вы его в скором времени попробуете.

Вагариус посмотрел на нее с такой радостью, что София не выдержала — улыбнулась.

— А в кафе пойду, конечно. Кто же откажется от зефира?

Целый день Арен крутился, как белка в колесе. На обед он, конечно, не успел, да и на ужин вырвался с трудом.

— Назначь Совет архимагистров на пятницу, — попросил он Арчибальда после совещания с законниками. — И подготовьте к заседанию проект указа о лишении титулов.

Брат ответил ему кивком и страдальческим взглядом.

— Хочу закончить с этим поскорее. Да и Геенна вечно спать не будет.

— Я понимаю. — Арчибальд помедлил, но все же осторожно спросил: — Арен, ты уверен, что стоит…

— Уверен.

До отчета о встрече Вано и Софии император добрался только вечером, после того как Агата и Александр легли спать. Вернулся к себе в комнату, чтобы принять душ, и перед тем как пойти в ванную, решил быстро просмотреть доклады службы безопасности.

Атор Вагариус чем-то напоминал Арену племянника, хотя сына Вано император практически не знал. Но Атор, так же как и Адриан, был склонен к авантюрам. Возможно, если бы не это, остался бы жив — все же Вано умеет охранять людей. Но как охранять того, кто не хочет, чтобы его охраняли?

«Выбор между любовью и службой очень сложный. Но он очевиден».

Зачем-то охрана передала императору эту фразу Софии и, увидев ее в отчете, Арен улыбнулся. Сослуживцы Вано были рады — наконец у Вагариуса появился родной человек! — и, видимо, им понравилось то, что сказала маленькая аньян, вот и включили ее слова в отчет.

— Все верно, Софи, — произнес Арен, развеивая проекцию отчета.

Между любовью и службой он тоже всегда выбирал службу. Хотя в его случае уместнее было бы употребить слово «долг».

12. Глава 12

Следующий день, как ни странно, прошел у Арена относительно спокойно. Относительно предыдущего, разумеется.

Виктория после того как увидела свой портрет, нарисованный Софией, чуть угомонилась — ничего не спрашивала, не говорила глупостей и не испытывала негативных эмоций. Но у Арена не проходило ощущение, что это затишье перед бурей.

От портрета Виктория действительно осталась в восторге и даже высказала идею попросить Софию написать ее придворный портрет — чтобы повесить где-нибудь во дворце.

— Попроси, — пожал плечами Арен, и она слегка смутилась.

— Я думала, ты…

— Тебе София тоже не откажет, Вик.

Она на самом деле не отказала, и когда Виктория за обедом, стараясь сохранять невозмутимое лицо, попросила Софию нарисовать большой придворный портрет, кивнула, вежливо улыбнулась и ответила:

— Конечно, ваше величество.

Но за вежливой улыбкой скрывалась радость, которую Арен ощутил, словно глоток ключевой воды после жаркого дня.

— А сегодня София будет рисовать нас с мамой, — сказала Анастасия. — Не придворный портрет, конечно, но все равно получится здорово.

— Ой! — воскликнула Агата. — А когда, Софи? А можно мы с Алексом посмотрим?!

— Да! — подтвердил Александр, закивав.

— Мы хотели вечером, — пояснила София, чуть покраснев. — В комнате Анастасии.

— Рисуйте в детской, — произнес Арен. — И вам не надо будет нести принадлежности для рисования на другой этаж, и дети посмотрят, как вы рисуете.

— Я тоже хочу посмотреть, — заметила Анна.

— И я, — добавила Виктория.

Император не сдержал улыбки.