— Да, именно тогда.

— Нет.

Она удивилась еще больше, потому что Вагариус вздохнул с облегчением.

— Слава Защитнику.

— Почему?

— Это не то, что следует видеть молодым девушкам или детям. К сожалению, мы никак не могли убрать с площади ни тех, ни других — это вызвало бы подозрения. А почему я упомянул площадь… Моя родовая магия — щит. Щитовые чары. Тот щит, который был над площадью…

— Он был ваш?! — Теперь София не просто удивилась — она была шокирована. Дворцовая площадь огромна! Растянуть кровный щит на всю площадь?! Неужели это возможно?

— Мой. Но один я, разумеется, не смог бы удержать его дольше десяти секунд. Щит был усилен артефактами и держался так долго лишь благодаря им.

— Все равно… Родовая магия такой силы — это редкость.

— Более чем. Кроме меня в Альганне не осталось магов с щитовой кровной магией.

— Не осталось?..

— Нет. Были три рода. Два полностью вымерли, есть третий.

— Ваш? Но ведь…

— В нем только я. Да, София, все верно. Умру я — и вместе со мной умрет щитовая кровная магия.

Заметив полный ужаса взгляд Софии, Вано печально улыбнулся.

— Может, вам… жениться?

Он покачал головой.

— Я уже был женат. После гибели Атора Беата развелась со мной и уехала в Альтаку.

Софии очень хотелось спросить, почему, но она не решилась. Вагариус ответил сам:

— Боялась за свою жизнь. Да и злилась на меня из-за Атора. Я виноват в его смерти.

— Вы?..

Вано так тяжело молчал, что София быстро сказала:

— Не надо, если вам трудно… не надо об этом.

— Надо. Ты должна знать. И если ты не захочешь после этого общаться со мной, я…

— Что?! Вано, я более чем уверена — вы не могли сделать ничего такого, из-за чего бы я…

— Подожди. Послушай.

Он вздохнул, отворачиваясь — словно хотел спрятать лицо.

— Глава службы безопасности — лакомый кусочек для заговорщиков, София. Еще и со щитовой родовой магией. Атор… нет, он не состоял в заговорах. Ни один человек не доверил бы моему сыну хоть какую-то тайну — болтлив он был сверх меры. Но Атор был моим сыном. И десять лет назад мне стали делать намеки — если не присоединюсь к заговору, сын погибнет.

— Письма?

— В том числе. Три раза меня предупреждали. После третьего Атор случайно упал на улице, сломал руку, и я получил записку: «Потерять руку не то же самое, что потерять сердце. Если не хотите терять сердце и согласны на встречу, оставьте в своей комнате свет после двенадцати». Я усилил охрану сына, запретил ему выходить из дома, пока не найду центр заговора. Согласился на встречу. Конечно, меня должны были сопровождать сотрудники комитета. Я тогда не знал, что среди них есть предатель — мы раскрыли его только пару лет назад. Он рассказал о моем приказе следить за местом встречи. Атор в это время сбежал из-под охраны, а когда его нашли, он был уже мертв.

София не стала спрашивать, как именно убили ее беспечного отца. Это было уже неважно.

— Вы выполняли свой долг. Вы же состоите на службе. Предать императора — гораздо более бесчестно.

Наконец Вано вновь посмотрел на нее. Лицо его было таким белым, что София не выдержала — сделала шаг вперед и, подняв руку, коснулась ладонью плеча мужчины. Он перехватил ее ладонь и, поднеся к губам, легко поцеловал.

— Спасибо. Я боялся, ты… Боялся, что вы не сможете понять. Моя жена не поняла.

— Я сделала бы так же, — ответила София как можно более твердо. Уж очень ей хотелось заплакать — так грустно стало. — Я не смогла бы предать того, кому служу. Хотя выбор между службой и любовью, конечно, очень сложный. Но он очевиден.

— Да, — сказал Вано, по-прежнему не отпуская ее руку. А София не отнимала. Странно и удивительно, но чем дольше Вагариус держал ее ладонь в своей, тем сильнее она ощущала, что он перестает быть чужим.