— Ваше величество… — Бартоломеус предпринял последнюю попытку. — Но вас ведь и так… почти ненавидят!..

— Мне не нужно, чтобы меня любили, — отрезал Арен. — Делайте, что я сказал. И хватит рассуждений.

Утром с Софией связался Вано Вагариус — попросил о встрече вечером, после восьми, как в прошлый раз, и она с радостью согласилась.

До обеда девушка некоторое время занималась игрой на фортепиано с Агатой, а Александр, по своему обыкновению, наблюдал за их уроком. После урока же, к удивлению Софии, мальчик подошел к инструменту и сыграл несколько гамм, которые она показывала сегодня Агате.

— О-о-о! — Наследница радостно запрыгала, улыбаясь. — Алекс, ты можешь учиться с нами! Да, Софи?

— Я спрошу у ваших родителей, — ответила девушка. Что ж, если у ребенка талант к музыке — почему бы и нет?

Потом дети повели ее на прогулку в дальний конец сада, решив показать еще два дворцовых сокровища — конюшню и псарню. И та, и другая были чем-то вроде филиалов оранжереи — в них изучались и выращивались различные породы собак и лошадей. Наследников понемногу начинали учить верховой езде, и Агата с Александром продемонстрировали Софии, как держатся в седле. Алекс — на сером пони, а Агата — на красивом вороном коне.

Императрица вернулась незадолго до обеда, когда они с детьми уже находились в детской. София показывала Александру, как рисовать лошадь, и вдруг у двери раздался строгий голос:

— Агата, никаких конфет до еды! Нельзя портить аппетит.

София сначала посмотрела на вошедшую императрицу, затем глянула назад — смущенная Агата стояла возле стола и с лукавой улыбкой делала вид, что она тут ни при чем. Прямо перед девочкой лежала коробка конфет, которую ей подарила София.

— Ладно-ладно, не буду. Ты все, мам?

— Можно и так сказать, — ответила Виктория, подходя ближе и обнимая Агату. К ним кинулся и Александр, а София, поднявшись с дивана, поклонилась.

— Добрый день, ваше величество.

— Добрый, — пробормотала императрица, задумчиво рассматривая Софию. — Вы… рисовали сейчас с Алексом?

— Да, ваше величество. Хотите посмотреть?

— Хочу. — Виктория, обнимая детей, подошла ближе и, склонившись над рисунком, улыбнулась вполне по-доброму. — Сразу видно, где рисовали вы, а где Алекс.

— Это временно, ваше величество. Наследник очень талантлив — и в рисовании, и в музыке. Сегодня он сыграл несколько гамм. Сам, я не учила.

— Да? — Виктория, по-прежнему улыбаясь, посмотрела на Александра. — Это правда? Ты сыграл на фортепиано?

— Сыглал, — кивнул мальчик. — Я запомнил и сыглал. Как Агата!

— Может, учить их вдвоем? — осторожно поинтересовалась София.

— Если это возможно, то конечно.

— Мы попробуем.

Несколько секунд императрица молчала, глядя то на сына, то на Софию. Почему-то казалось, что она чем-то смущена.

— Арен… муж сказал, вы рисовали мой портрет, — произнесла она и так трогательно покраснела, что у Софии зачесались пальцы — нарисовать, нарисовать бы Викторию вот такой! — Я могу посмотреть?

— Конечно. — София не удержалась от радостной улыбки. Ей было очень приятно, что императрица захотела взглянуть на ее рисунок. — Принести?

— Да.

Она почти побежала в свою комнату, и минуту спустя Виктория рассматривала портрет — тот, который София написала после посещения оранжереи.

Ее величество молчала несколько секунд — только щеки заливало краской все сильнее и сильнее.

— Я… — пробормотала она почти беспомощно, меньше всего напоминая сейчас императрицу. — Так красиво, Софи… Ты… ой… вы… очень талантливы.

— Да, очень красиво, — сказала Агата серьезно, глядя на рисунок. — Ты тут настоящая, мам.