Черт. Ее голубые глаза встречаются с моими, и мое сердце уже который раз пропускает удары. В одно мгновение мир вокруг нас исчезает. Она как будто видит меня насквозь, сдирает с меня все маски, чтобы заглянуть внутрь. Это страшно и эпично одновременно.

Я чувствую себя уязвимо и безрассудно, и тогда мне приходит в голову, что я впервые честен с кем-либо, кроме Глеба или Ванька. Впервые я завел содержательный разговор с девушкой.

— Ты это имел в виду? — мягкий голос Кати проникает в мои уши.

Черт! Я так и не ответил ей.

— Да, — говорю я, с трудом набрав воздуха.

Вместе с этим вдохом приходит ее пьянящий аромат, и я до сих пор не могу определить, какими фруктами она пахнет. Малиной или вишней? Интересно, если бы я откусил от нее кусочек, была бы она на вкус такой же сладкой, как и на запах?

— Ты не чувствуешь себя тем, кем должен или можешь быть?

Она шокирует меня до глубины души, она словно читает мои мысли и тем самым наталкивает на негативные воспоминания.

Неужели я действительно хочу окунуться в прошлое вместе с ней? Погрузиться в глубины своей поганой жизни. Нет, вряд ли, но я могу поговорить с ней об этом, излить свои переживания. Мне так хочется, чтобы кто-нибудь увидел во мне хоть что-то, кроме внешности.

Вздохнув, я чуть крепче сжимаю руль.

— Уже много лет я не чувствую себя самим собой. Мне иногда кажется, что я не совсем нормальный.

Честность в моем голосе заставляет меня содрогнуться, я замираю и смотрю в лобовое стекло, обгоняя попутный автомобиль, который едет медленнее патоки.

— Просто постарайся быть собой, живи так как велит тебе сердце

К счастью, она не продолжает разговор, но меня терзает искушение сказать ей, что это легче сказать, чем сделать, но я не делаю этого. Я даже не знаю, почему открылся ей, впервые в жизни я не сдержался.

— Осталось пятнадцать минут до ресторана.

— Уже?

Она сдвигает очки на нос, и я обвожу взглядом ее лицо с мягкими, тонкими чертам.

— Да, но до места, нам еще два часа, из-за пробок.

— Я думала, мы будем ехать дольше. Хотя, я трудом представляю сколько может занять дорога, ведь у меня нет машины.

— Это ужасно. Лично я не могу представить, что у меня не будет Белки.

— Белка? — на ее губах играет легкая улыбка. — Так ты называешь свою машину?

— Ага, — ухмыляюсь я. — Она, конечно, не человек, но это не значит, что у нее не может быть имени. Я очень люблю ее, поэтому дал ей имя.

Катя качает головой, посылая в мою сторону еще больше своего сладкого аромата. Я прилагая огромные усилия, чтобы не закрыть глаза от удовольствия, когда втягиваю ноздрями ее фруктовый аромат. Он долетает прямо до моего члена, заставляя его плотно прижаться к молнии.

Черт, мне нужно потрахаться.

— Это мило, что ты дал имя своей машине.

— Что-то милое, делают милые люди, так что можешь называть меня милым.

Ее мягкий взгляд твердеет, и я словно чувствую кинжалы, которые летят из ее глаз, когда сбовляю скорость, чтобы повернуть.

— Твое эго огромно, если ты думаешь, что достоин того, чтобы тебя так называли.

— Мое эго - не единственная крупная часть меня.

Я поворачиваюсь и подмигиваю ей, очень быстро понимая, что снова сморозил глупость.

Закатив свои прекрасные глаза, она вздыхает, но смотрит снисходительно.

— Ты неисправим.

— Я даже не знаю, что означает это слово.

— Похоже, математика - не единственное, в чем тебе нужна помощь. Я обязательно принесу словарь на следующее занятие.

— Это будет полезно.

Катя снова улыбается, а мой взгляд падает на ее пухлые губы, они идеальны, и мне хочется запечатлеть этот момент, чтобы потом любоваться им. Улыбается она редко, а мне хочется, чтобы она улыбалась всегда. Когда мы сворачиваем на нужную улицу, я вижу впереди вывеску, и мой желудок урчит в предвкушении. Я уже чувствую на языке вкус, вкуснейшей пасты, сладкого клубничного коктейля и картошки по-деревенски.