– Глаш, ты спишь?

– Нет.

Подруга проходит и заваливается рядом со мной.

– Не расскажешь, какого чёрта сегодня произошло? – участливо спрашивает она. – Я так обалдела! Просто стояла и смотрела, как ты рыдаешь на этом висячем мосту… Хорошо, что у папы такая реакция! Он быстро сообразил, что надо идти тебя вызволять. Повезло, что он был рядом.

– Да, повезло, – шепчу я и неожиданно начинаю горько плакать.

Милка притягивает меня в свои объятия и успокаивает, а я не знаю, как сказать ей, что плачу вовсе не от ужаса недавнего прошлого. Что безнадёжно влюбилась в её отца и совершенно не понимаю, что с этим делать дальше.

Кажется, я так и засыпаю в баюкающих объятиях подруги, потому что просыпаюсь жутко разбитая, с головной болью, вся опухшая от слёз. Тщетно пытаюсь привести себя в порядок, но бросаю эту затею и спускаюсь к завтраку.

За столом уже собрались все, но Миленкиного отца не видно. «Наготовил завтрак и скрылся подальше от меня?» – эта мысль омрачает и без того дурное настроение. Хочется закрыться в комнате и рыдать, завывая в голос. Хочется оплакивать несправедливую судьбу, столкнувшую меня с Лютаевым. Но Милка не оставляет мне такого выбора, бескомпромиссно заявляя после завтрака:

– Так! А теперь девочки едут в спа, а мальчики в это время не напиваются! Я серьёзно! Встретимся в семь в клубе.

Я с унылым видом плетусь в комнату, чтобы взять с собой всё необходимое, и вскоре уже занимаю место в гостиной, ожидая, когда спустятся и другие девушки.

Интересно, где Лютаев? Я не видела его ни вечером, за ужином, ни сейчас.

Первой спускается Миленка и сразу плюхается на диван рядом со мной.

– Сейчас наведём лоску и все красивые поедем тусить! – радостно начинает она.

– Милк, может, я дома побуду? Всё это веселье… Не уверена, что выдержу. Там же так шумно…

– Ты это брось свою очередную хандру, Глаш. Я знаю, что козёл Матюша сделал тебе больно, но это не повод отказываться от тусовок.

– Я их просто не люблю, – успокаивающе улыбаюсь в ответ. – И Матвей здесь ни при чём. Я другая, Милен, как ты не понимаешь?..

– Да я понимаю, Глаш, понимаю. – Она закусывает губу. – Но если бы не Шальнов, ты бы не стремилась избегать людей и шумных вечеринок.

– Невелика разница: раньше я их терпела, а теперь они стали невыносимы. Постоянно что-то идёт не так!

– Глаш, всё будет идеально. Обещаю. Я буду присматривать за тобой. И я, и Петруша. У папы встреча, его не будет вечером, и только поэтому я не смогу попросить его тоже приглядеть за тобой.

Я поджимаю губы, услышав эту новость. Весть о том, что Лютаева не будет на празднике дочери, ранит меня. Но Миленка понимает все иначе.

– Да чего ты так бесишься из-за папы? Вы, наоборот, должны сойтись, так похожи характерами и интересами! Ты же как тётка, без обид только ладно?

Я смеюсь:

– Тётка, значит? Мне не нравятся современные фильмы, книги и музыка, я не гонюсь за модой, предпочитая удобство и практичность в одежде. Если это делает меня тёткой… так тому и быть! Я – это я. Странно строить из себя кого-то, кем ты не являешься.

– Вот я и говорю, – поднимается она, завидев шествие подруг. – Ты идеальная до зубового скрежета. Аж бесишь!

– Кто тут кого бесит? – возникает из ниоткуда Лютаев.

– Да Аглая бесит своей идеальностью, пап, – усмехается Миленка. – И умница, и красавица, и фигурка ладная, и воспитание какое! Мало таких девушек сейчас, правда?

– Правда, Милёнок. Тебе повезло с подругой. – Лютаев целует макушку дочери, впиваясь в меня ледяным взглядом. – Желаю хорошо повеселиться.

– Спасибо, папуль.