Уроду и козлу.

– Вот и у меня так же, – внезапно без истерики согласилась Катя.

– С тобой отец общаться хочет, – почти беззвучно проговорила Маша.

Катя ответила ей непонимающим взглядом: конечно, хочет. А что, может быть иначе?

– А я словно перестала существовать, – Маша потерла лоб: у нее снова, как и тогда, начала ныть голова. – Он не звонил, не общался – даже в Вконтактике не отвечал. Неделями. Месяцами. Я набрала его как-то. В кино позвала. Сама…

Маша сглотнула и напомнила себе: это в прошлом. Она это уже пережила. Уже не больно.

– И?.. – тихо-тихо спросила Катя.

– «Знаешь, котенок, не могу, – процитировала она с виноватыми и какими-то чужими интонациями. – Иду в кино с друзьями. Перезвоню». Перезвонил он, как же… Я две недели сидела в обнимку с телефоном, как Хатико. Дура.

Катя, не поднимая головы, стала что-то наигрывать на рояле.

– На самом деле я тебе завидую, – едва сдерживаясь, чтобы не материться в адрес отца и не плакать, продолжила Маша. – Будь у меня отец, который звонит, просит о встречах, скучает и приглашает на концерты – я бы подорвалась, бросила все. И приехала. Откуда угодно. Плевать, что там у меня – скрипочки, обидки или какие еще суперважные дела. Это же папа. У тебя он есть – а у меня нет. А ты не ценишь.

– А твоя мама? Как она?..

– Сначала плакала по ночам. И работала как проклятая. А потом пришел Томбасов… Он не такой уж… нормальный он, в общем. И хорошо, что он маму занял квартетом. Она хоть переключилась. Переживает теперь за них за всех. Приняла их в семью, типа младшими братишками. Дурными на всю голову. Гении они. В переходном возрасте.

– И они с папой?.. – ломко спросила Катя.

Маша не сразу поняла, о чем это она. Только секунд через пять обернулась к Кате и воззрилась на нее в изумлении:

– Ты с ума сошла? Мама – с Артуром?!

– А-а-а-а… – вроде до Кати дошла вся абсурдность предположения. – Как вы тогда оказались рядом с отцом?

– Да говорю ж, Томбасов маму нанял. Руководить квартетом. Чтобы она в чувство этих красавцев привела. У них кризис случился. Такую фигню творили… – Маша не удержалась, неодобрительно поглядела на Катю: слишком ярко помнилось, какую фигню творил один отдельно взятый Артур. – Короче, им мама мозги на место вставила. И вот когда они снова начали петь… Я тоже пою. Только у меня нормального образования не было. Теперь – будет. Я с Томбасова потребовала преподавателя вокала для себя. Такого же, как у них был.

Катя одобрительно кивнула.

– Федора Палыча?

– Ага. В общем, как-то все так завертелось, мама замуж вышла. За Томбасова. Я все удивляюсь. Почему все думают, что не за него, а за кого-то из боевой четверки? Мама же старше… ну… то есть одногодки, кроме Сергея, но все равно старше. И вообще.

«Томбасов? Да он рядом не валялся! Он же к роялю подойти не умеет! Отстой!» – было крупными буквами написано на лбу у Кати.

Ага. В точности мысли фанаток квартета. Они тоже считают, что если рядом кто-то из «Крещендо», все должны падать в обморок от счастья и ни на кого другого даже не смотреть. Вот и зря. Томбасов, хоть и наглый как танк и вообще хозяин вселенной, но в целом нормальный мужик. Понормальнее этих всех чокнутых гениев.

О чем она Кате говорить не стала. Все же один из чокнутых гениев – ее папа. Да и мама тоже. И сама она не далеко ушла. Богема.

– Знаешь, до смешного, – продолжила Маша. – Ира думала, что у мамы что-то с Левой.

– А Ира – это?..

– Лева женился, с месяц назад. Ира книгу о них написала. Как они возмущались, ты бы видела!

– А папа?

– Заладила, папа-папа, – фыркнула Маша. – У Артура печаль, трагедь и дочь его знать не хочет. А он мне, между прочим, друг.