В какой-то момент она ткнула пальчиком куда-то в сторону, одновременно сворачивая в противоположном направлении. Стрегон добросовестно покосился на громадный медвежий след, сильно смахивающий на тот, что он встретил у водопада, и откровенно задумался: а не медвежонок ли это был? Потому что, судя по соседнему отпечатку, каких-то два дня назад здесь стояла еще одна огромная туша, раза в два больше и тяжелее… может, и правда, мамка?

– Не наступите, – снова подала голос Гончая, огибая какой-то невзрачный цветок. – Если заденете, выстрелит спорами, а эти заразы так глубоко въедаются в кожу, что потом придется всю шкуру исполосовать, чтобы достать хоть одну. А спор тут много.

Стрегон послушно свернул, мельком глянув на блекло-голубой венчик, внутри которого проглядывала формирующаяся коробочка. Еще не совсем созревшая, но уже почти. Так что если мальчишка прав и на прикосновение она выстреливает тучами въедливых спор, то лучше проявить благоразумие, чем на собственной шкуре убедиться, что цветочек созрел немного раньше, чем они подумали.

Лакр судя по всему, тоже так решил, потому что, против ожиданий, не принялся ни о чем дотошно расспрашивать. Просто обогнул дурное растение и подозрительно косился назад все то время, пока мог его видеть. Из-за этого, разумеется, едва не влип в какую-то паутину, потому что бежал крайним слева, между Ланниэлем и Тергом. Но последний успел вовремя среагировать и дернул зазевавшегося побратима за локоть, спасая от повторно распухшей морды.

Стрегон молча погрозил раззяве кулаком, и тот сконфуженно отвел глаза.

Так и неслись: почти в полной тишине, мимо сотен и тысяч вплотную подобравшихся деревьев, мимо густой листвы, от мелькания которой уже начинало рябить в глазах, мимо громадных туч надоедливой мошкары, по едва заметной тропке, которую маленькая Гончая чуяла даже с закрытыми глазами. И упорно вела людей строго на северо-восток, уходя ближе к кордону и лишь слегка сдвигаясь в сторону Золотого леса.

Она только в одном месте сошла с выбранного направления – когда заслышала впереди приближение семьи кабанов. К счастью, совершенно обычных, некрупных, но вставать на пути у чем-то раздраженного самца не захотела. И Стрегон этому только порадовался: кабаны – непредсказуемые звери, могут и мимо пройти, даже ухом не дернув, а могут с ходу налететь, целясь клыками в уязвимое брюхо. Лишние проблемы и шум им были ни к чему, так что Белик правильно поступил: в подобной ситуации братья тоже выбрали бы разумное отступление.

По мере продвижения вглубь межлесья мужчины подметили, что вокруг постепенно стемнело. Но не столько из-за приближающегося вечера, сколько по причине резкого увеличения толщины древесных стволов и укрупнения и без того пышных крон. Порой листья над головами переплетались так плотно, что едва пропускали солнечный свет, а когда между ними запутывался легкий ветерок, и вовсе начинало казаться, что гигантскими зелеными шапками играет невидимый великан.

– Ивер, следи за кронами, – вполголоса посоветовала Белка и почти сразу отпрыгнула назад, когда впереди невесомым облачком слетел какой-то серый пушок. – Вот зараза! Слишком рано для тебя!

Отряд немедленно замер, ощетинившись оружием, как многоголовый еж.

Белка отстранилась от неловко замершего Тиля, которого чувствительно толкнула макушкой под подбородок, покосилась по сторонам, поворошила носком сапога серую тряпочку, больше похожую на обрывок паутины. Затем проворно подхватила с земли увесистый камешек и с силой запустила в переплетение веток. Там раздался сочный чмокающий звук, кто-то истошно заверещал и вдруг со всех ног (лап? когтей? крыльев?) кинулся прочь, оглашая окрестности плачем неправедно обиженного ребенка.