– Это хорошее ремесло, Сидерик. Конечно, не боевой маг, не бытовой и не менталист, но в провинции маги-погодники пользуются почетом. Особенно если приложить немного старания и изучить основы земледелия, скотоводства… – она с таким жаром убеждала меня, что рассказ больше походил на попытку утешить. – Ты же из небольшой деревни. Тебе многое знакомо. Прояви старание, и все получится.

– Я неуч, да? – догадался.

Она вздохнула.

– Магистр Ферендель… – замялась, подбирая слова, – не только преподает, но и является твоим куратором. Однако наставляет тебя… своеобразно. – Целительница закусила губу, понимая, что раз сказала слово – следует продолжать. – Видишь ли, в Светлой академии обучаются маги со всей Ликонии. Здесь мы единое целое, но за пределами учебного заведения в постоянной борьбе, соперничаем за придворные должности, влияние, почести, признание.

Смотри, у меня и у моих учеников дар целительства. Влиятельные люди благоволят нам, ведь каждому хочется продлить жизнь или хотя бы значительно облегчить страдания.

Есть боевые маги. Они ждут своего часа, чтобы в битве получить славу. Как и в целителях, в них заинтересован император.

Есть менталисты. Они служат, помогают в судах, а у кого дар слабее, занимают должности компаньонов. Ведь они хорошо чувствуют и понимают людей, могут уловить оттенки настроений.

Есть бытовые маги: иллюзионисты, подражатели и другие, занимающиеся увеселением. Их любит двор. Ведь чем помпезнее сановник и красочнее бал – тем больше о вельможе будут говорить. Понимаешь?

– Догадываюсь.

– Погодники же в стороне от двора и власти, но ближе к людям. Но разве от этого твое призвание менее важно?! Только глупцы думают так! Ведь сезон – два неурожая – и настанет голод!

– Согласен, – кивнул я, и мадам Лужо накрыла мою руку своей ладонью.

– Однако мусье Ферендель – не зря же мы недолюбливаем друг друга – жаждет власти. Поэтому всеми силами стремится доказать чиновникам, что погодники – тоже могут наносить урон и сеять смерть.

– Зачем?!

– Император ценит боевых магов, а Ферендель хочет признания.

– И как его достижения?

– Дар погодников особенный. Вы предсказываете погоду на долгий срок, можете безошибочно определить: каким будет сезон. Но если намечается ливень – даже самый сильный маг не сможет отменить его, только ослабить или усилить. Ибо свыше – это уже власть Всевидящего и его уразумения, понимаешь?

– Если мы, погодники, по сути, лишь предсказатели и, – я посмотрел на мадам, – слабые маги, то что же хочет добиться магистр Ферендель?

– Он не заинтересовался бы тобой, не будь ты особенным. Ты погодник и не слабый. Стихии не подчиняются никому, даже тебе, однако, когда ты зол, как-то влияешь на них, – она посмотрела в мои глаза. – Если солнечно, и ты в раздражении – можешь сделать пекло. Если идет дождь – можешь затянуть его и усилить…

– А сейчас?! – я вскочил со стула. Неужели причина во мне, и из-за меня страдают люди?!

– Разве сейчас ты зол? Нет, – целительница погладила мое плечо, тронутая моим волнением. – Просто дождливый сезон.

Я вздохнул.

– Я должна была рассказать тебе это. Чувствую, ты изменился. А я не хочу, чтобы ты вновь стал завистливым, раздраженным, мстительным. Однако теперь волнуюсь, как будешь выживать? Успешные ученики академии изводят одиночек.

– Это из-за скверного характера я одиночка?

– Этого и хотел Ферендель. Ты полностью в его руках…

После разговора с целительницей кое-что прояснилось, и на меня нашла грусть.

«Так! Не раскисать! – попытался взять себя в руки. – У разбойников уцелел, так что и с остальным справлюсь! И, вообще, выйду из лазарета – пойду в библиотеку. Нет друзей – подружусь с книгами. Ведь должна же быть от меня польза!» – Я еще остро помнил чувство беспомощности, когда очнулся и осознал, что ничего не умею, не знаю, и мне некуда идти. Тогда клятвенно обещал себе научиться чему-то.