Каково ему с его хрупкостью, даже некоторым максимализмом будет житься, если узнает, какое зло в нем жило! Не верите – сходите к магистру Верзару. Как менталист, он хорошо объяснит вам, что такое ломка сознания, отвергание себя и остальные сопутствующие «мелочи»! – закончила она гневно. Однако быстро взяла себя в руки, глубоко вздохнула и произнесла: – Прошу прощения за эмоциональность. Но «новый» Сидерик произвел на меня сильное впечатление. И… я не хочу, чтобы хотя бы часть его прежнего просочилась в его новое сознание.

– Задумка чудесная, жалость достойна похвалы, однако вы не хуже меня знаете, что его изводят, потому что он совершенно беззащитен.

– Знаю. И не знаю, что делать. Я бы забрала Сидерика в группу травников, но Ферендель лучше сломает его, чем выпустит из своих цепких лап.

– А вы знаете о ночном нападении на Вопета?

Наблюдать за растерянной Лужо было интересно.

– Но он же болеет! В комнате! Как такое возможно?! – нервничая, магистр встала из-за стола. Поняла, что не держит себя в руках. Показательно взяла ненужную папку из шкафа и села на место.

– Это было три дня назад. Он припозднился, и, когда возвращался из павильона, некто напал на него и столкнул в яму.

– Он мне ничего не рассказывал. И Мьель тоже, – растерянно заверила целительница.

– Он никому не рассказал. Однако я случайно встретил его на лестнице, когда он, чудом выбравшийся из ямы жижей, крался к себе… – Митар намеренно рассказывал историю, чтобы понять: Лужо отговаривает его из-за волнения о студиозе или покрывает возможных виновных?

Однако расстройство Лужо оказалось совершенно искренним.

– Да, магистр Севоок рассказывал, что он вел себя робко, будто опасался кого-то. Бедный мальчик, – она сцепила пальцы. – Что же я могу сделать для него?

– Нападавший был высоким, сильным, ростом под четыре с половиной – пять локтей. Есть предположения? – Митару показалось, что у нее они имелись.

– Еще не уверена. Не хочу наговаривать, но, возможно, это мог быть студиоз Хорант Викрибер. Он не с нашего факультета, и… меня смущает: как он мог оказаться в огороднике в тихие часы? Если только кто-то мог дать ему ключи…

Митара словно ударили под дых. Кто еще, как не Ивет с кафедры целителей, или Дэлинея, с травоведной? От одной мысли, что Дэлинэя сделала выбор, сердце забилось, заметалось.

«Неужели не нашла более достойного поклонника, чем заносчивый Хорант?» – Айтен быстро взял себя в руки, однако Лужо, как отличный лекарь, разглядела признаки его тревоги.

– Думаете, это тот же, кто… напал на Ивет? – лишь так она смогла объяснить себе внезапное волнение инквизитора.

– Возможно, – задумчиво ответил он. – Но почему нападение?

– Не уверена. Это лишь мое предположение. Но… я расспрашивала учениц, и никто не мог объяснить, что она забыла в развалинах. Если только пошла с кем-то на тайную встречу.

– Еще скажите – любовную! – взбеленился Митар.

– Считаете, что бедная девочка была недостойна любви?! – в ответ вышла из себя Лужо, задетая намеком, что любви достойны лишь миловидные и красавицы.

– Я лишь считаю, что тот, кто влюблен по-настоящему, искренно, не поведет избранницу к опасным развалинам! – объяснился инквизитор. – Еще скажите, что это Сидерик!

Целительница поджала губы.

– Ну же, выкладывайте.  Ясно же, что выгораживаете Вопета, однако я не думаю, что он дорос до тайных свиданий.

– Но так рассказывает лучшая подруга Ивет… – замямлила Лужо.

– Кто?

– Дэлинея…

«С каких пор подруга и лучшая?» – едва не сорвалось с языка. Айтен знал, что между ними не было дружбы. Это по какой-то причине Ивет ходила хвостом за первой красавицей академии и ее двумя сопровождающими, терпя нападки одного из них – красавчика Хоранта. Возможно, неровно дышала к кому-то из выскочек, а Дэлинея просто не отталкивала ее. Тогда к чему все эти слухи?