– Алдо, я так рад, что ты наконец-то заглянул ко мне, – пожав руку отцу, его взгляд обратился ко мне. – Кристиано так вырос с нашей последней встречи.

Мне было семь, и это была наша единственная встреча.

– Гаэтано, рад встречи, – вклинился Теодоро, напоминая о своем присутствии.

Мужчина расслабился, увидев знакомое лицо, пожимая руку Теодоро, на его лице образовались морщинки вокруг глаз.

– Взаимно. Поговорим тут или пройдем в более комфортное место?

– Будет лучше, если мы останемся твоими гостями и решим все разногласия, – отец шагнул в сторону заднего двора.

Развернувшись на пятках, Гаэтано поддержал идею и неторопливой походкой последовал дружескому жесту.

– Вино или…? – предложил мужчина, считывая реакцию отца.

– Можно вино, – подставляя свой бокал. – Где Мария, обычно она приветлива к гостям?

– Алдо, прошло столько лет. Мария скончалась три года назад, – прикуривая сигару, отклоняясь на спинку стула. – Она сделала то, что должна была сделать, будучи в браке. Наследники, наша сила.

Выдыхая, он оскалился в мою сторону. Мы стояли позади отца, не решаясь присесть за стол, напротив нас по-прежнему стояли вооруженные люди с автоматами.

– И все же, она была доброй женщиной, – вращая бокал с вином в руке, соболезную утрате больше Гаэтано.

– Доброта не сможет спасти твоих людей от смерти, закона или войны. В нашем мире такое качество подобно проклятию.

– Вовремя проявленная милость спасает больше жизней, чем гнев, который сожжет всех дотла, Гаэтано. Тебе повезло, что ты остался на свободе. Твои девочки еще могут быть в безопасности.

Морщинистый лоб мужчины напрягся, когда отец упомянул его дочерей, которых он прятал в Швейцарии.

Нашумевшее дело клана Казалеси подвергло более тысячи человек к опросу в судебном разбирательстве. Десятилетняя война с верховным судом Италии и двадцать семь пожизненных приговоров. До сегодняшнего дня Гаэтано был не единственным боссом клана, его братья, друзья и верные лейтенанты, которые смогли сбежать, укрываясь от вынесенного приговора с заключением на остаток жизни.

Каморра стала синдикатом, который понял, что мусор – золото и сможет принести достаточно богатства. На протяжении двадцати лет Гаэтано строил мусорную пирамиду вместе с другими боссами клана. Подкупая местных политиков и чиновников, чтобы добиться согласия на вывоз токсичных отходов.

Из-за сбросов тяжелых металлов и химических веществ, которые в процессе сжигали у дорог, привело к выбросам токсичных веществ, спровоцировав раковые заболевания мирных граждан. Люди стали организовывать митинги, и власть зашевелилась, начиная охоту на Каморру.

Казалеси успели обосноваться за границей, налаживая торговлю оружием в Швейцарии, пользуясь банками, чтобы через посредников инвестировать в различные компании в Великобритании.

К моменту, когда неаполитанцев накрыла бедность, а кланам угрожала решётка, большинство предпочло эмигрировать из страны. Оставшиеся семьи из Неаполя и Казерты создали стратегический Альянс Секондильяно, нацеленный на незаконный оборот, связующий в Испании и Нидерландах.

Казалеси стали королями Италии, не побоявшись законов и власти, но в итоге проиграли. Гаэтано спас мусорный бизнес, заручившись поддержкой китайцев, перебравшись во Флоренцию. Сейчас они активно переправляют промышленные отходы из Прато в Гонконг.

– Чиро был менее терпелив, в отличие от тебя.

Мы с отцом одновременно напряглись, услышав имя его младшего брата. В семье никто не упоминал имени Чиро Ринальди, для отца имя брата было как старая рана, к которой он не хотел прикасаться.