Лотман Ю. М. Семиосфера. Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. СПб., 2000.

Лотман Ю. М. Семиотика культуры и понятие текста // Русская словесность. От теории словестности к структуре текста: Антология / Под ред. В. П. Неродняка. М., 1997. С. 202–212.

Лотман Ю. М. Текст и полиглотизм культуры // Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. Таллин, 1992. Т. 1: Статьи по семиотике и типологии культуры. С. 142–147.

Мурзин Л. Н., Штерн А. С. Текст и его восприятие. Свердловск, 1991.

Николаева Т. М. Структурно-композиционные особенности начальных и конечных абзацев // Лингвистика текста: Материалы науч. конф. М., 1974. Т. 1. С. 206–209.

Пеше М. Контент-анализ и теория дискурса. М., 2002.

Рогова К. А. Синтаксические особенности публицистической речи. Л., 1975.

Рождественский Ю. В. Проблематика современной теории текста в книге В. В. Виноградова «О художественной прозе» // Синтаксис текста / Отв. ред. Г. А. Золотова. М., 1979. С. 5–17.

Сидоров Е. В. Проблемы речевой системности. М., 1987.

Сорокин Ю. А., Тарасов Е. Ф. Креолизованные тексты и их коммуникативная функция // Оптимизация речевого воздействия / Отв. ред. Р. Г. Котов. М., 1990. С. 180–196.

Степанов Ю. С. Альтернативный мир. Дискурс. Факт и принцип причинности // Язык и наука конца 20 века / Под ред. Ю. С. Степанова. М., 1995. С. 35–73.

Тынянов Ю. Н. Проблема стихотворного языка. М., 1993.

Успенский Б. А. Ego Loquens. Язык и коммуникативное пространство. М., 2007.

Фатеева Н. Синтез целого: На пути к новой поэтике. М., 2010.

Шмелева Т. В. Текст как объект грамматического анализа: Учеб. – ме-тод. пос. Красноярск, 2006.

Якобсон Р. О. Доминанта // Хрестоматия по теоретическому литературоведению: В 5 вып. Тарту, 1976. Вып. 1. С. 56–63.

Источники:

Страницы творчества. Юрий Бондарев: Книга для чтения с комментарием на англ. яз. М., 1984.

Дедков И. Наше живое время // Новый мир. 1985. № 3. С. 217–241.

Шоломицкая А. Улица летчика // Российская газета. 2009. 10 дек.

Непомнящий В. Homo liber (Юрий Домбровский) // Новый мир. 1991. № 5. С. 234–240.

Чуковская Л. Счастливая духовная встреча // Новый мир. 2008. № 9. С. 70–138.

Астафьев В. Нет, правильно! // Астафьев В. Затеси. Красноярск, 2003.

Алигер М. Соловьиная песня // Новый мир. 1985. № 3. С. 13–39.

Абаринов В. Дело о пеликане // Совершенно секретно. 2010. № 7. С. 26–28.

Астафьев В. Жизнь прожить // Новый мир. 1985. № 9. С. 58–85.

Боков Н. На улице в Париже // Боков Н. Зона ответа. Кн. 1–2. Н. Новгород, 2008. Кн. 1.

Белов В. И. Привычное дело // Белов В. И. Рассказы и повести. М., 1987. С. 294–438.

Для того чтобы понять специфику категории связности, обратимся к двум примерам.

1. Прочитайте фрагменты, определите, какой из них можно назвать текстом, а какой – нет. Аргументируйте свое мнение.

1. Я иду в музей. Музеи – это хранилища исторических и культурных знаний и традиций, а ведь без традиций нет народа. Народ – это общность людей, связанных единой территорией и языком и культурой… Культура – это условие сосуществования людей, основа, на которой строятся отношения…

2. Я иду в музей. Музей – это то место, где я могу пропадать часами. Именно там я понимаю связь времен и поколений, понимаю, что стоит за словом «история». Это не сказка, это не тоскливый школьный предмет с датами и именами, а это я, мои родители, мои деды и прадеды, мой родной город, улица, по которой я каждый день хожу…

Как можно заметить, и в первом, и во втором фрагментах очевидно наличие связи между высказываниями, но сравнение содержания показывает, что в первом фрагменте, несмотря на эксплицитно выраженную связность, отсутствует речевая целеустановка, из-за чего речевое произведение превращается в последовательный набор разрозненных дефиниций. Такой «текст», в котором путем коммуникативного динамизма «нанизываются» все новые и новые понятия, может быть продолжен до бесконечности, в то время как во втором фрагменте внешней связности сопутствует то, что как раз не наблюдается в первом, – тематическое единство речевого высказывания, его коммуникативная установка (интенция – см. главу 1), информативная сфокусированность, что позволяет говорить о цельнооформленности фрагмента, о его текстовой природе. Таким образом, пример сравнения фрагментов доказывает, что сама по себе связность, даже выраженная формально, еще не является достаточным фактором и гарантией текстуальности. Для того чтобы продукт речетворчества был назван текстом, он должен обладать, как было сказано выше, набором текстообразующих категорий. Но это и не означает, что в ряду других категорий текстуальности связность занимает второстепенную позицию. Достаточно проанализировать дефиниции текста, чтобы убедиться в той роли, которая отводится в них категории связности.